— У меня тост, — пиратским наскоком окончательно беря бразды правления в собственные руки, прокричала Инга.
Вася с подчеркнутой медлительностью и снисходительной улыбкой на лице наполнил ей бокал. Убедившись, что у всех налито, Инга нараспев сформулировала пожелания собравшимся цитатой из Роберта Стивенсона:
За ветер добычи, за ветер удачи!
Чтоб зажили мы веселей и богаче!
Соседний стол с моими приятелями тюменцами, разодетыми как на подбор — в посконную одежду представительниц прекрасного пола из Всесоюзного ансамбля «Березка», зычно подхватил произнесенный тост:
Пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Послав друг другу наши девичьи приветы, все опорожнили бокалы. Кроме Васи, который ограничился лишь несколькими маленькими глотками. Брошенный им всему обществу вызов не остался незамеченным.
По простоте душевной всем и вся сочувствующая Марина, пребывавшая к тому же в ранге управительницы увеселительным заведением, в обязанности которой входили заботы по поддержанию хорошего настроения клиентов, с беспокойством обратилась к Васе:
— Васенька, скажи, что тебя так гложет?
Вася, самонадеянно посчитав, что смолчать — всё равно что проявить позорное малодушие, с обреченностью приговоренного к смерти арестанта вяло ответил:
— Уж не знаю, за какие такие заслуги вы расточаете столько похвалы пиратствующей нечисти. Можно подумать, что они какие-нибудь доблестные рыцари, а не свора разбойничьей шантрапы!
Постановка вопроса в такой плоскости оказалась для всех непредвиденной. Хотя, быть может, Инга была готова к подобному повороту разговора. С запальчивостью завзятой спорщицы она принялась отстаивать честь пиратского мундира:
— Кто же спорит, что джентльменами удачи они названы по недоразумению! Однако мы чествуем их совсем по иной причине. Они милы нам потому, что в них мы видим самих себя, отчасти свои собственные душевные порывы.
— Это какие же? — без всякого интереса спросил Вася.
— Удаль, бесшабашность, жажду вольницы, риска, готовность помериться силами с судьбой, всё поставить на карту…
— Вот именно, давно пора от всего этого отказаться, а мы всё продолжаем возносить себя до небес, приходя в умиление от собственных слабостей, — пробубнил Вася.
— Да как же мы можем отказаться, если эти слабости, как ты говоришь, исстари составляют нашу суть. Да если ты хочешь знать, в этих слабостях заключена наша сила. Отними их у нас, как мы враз превратимся в клерков.
— А чем тебе не нравятся клерки?
— Вася, да ведь это же ужасно скучно!
— Ну конечно, без праздников — никак нельзя! — саркастически съязвил Вася. — Даже если мы их и не заслужили.