— Се-кун-дочку! — сообразив, куда клонит эта старая шпала, поднял я брошенную перчатку. — Может быть, вы еще скажете, как в памятном для вас 17-м году я призывал солдат брататься с германцем?
Это неприятное напоминание немного остудило пыл моего противника. Но расценил он его по-своему: всего лишь как успешное отражение с моей стороны атаки одной только дикой дивизии ваххабитов, в то время как ворог наседал стаей.
— А НАТО?…
— А что НАТО?
— Как это что! Вы разве газет не читаете, не знаете о планах расширения НАТО на восток?
— Товарищи! — раздался взволнованный голос ведущей собрание. — Попрошу не отвлекаться на посторонние темы. Мы для чего здесь собрались?! Давайте по существу. Так будем платить за домофон или нет?
— Нет, — сказал отставник, и волна единодушного одобрения прокатилась по рядам участников собрания. — Нет, — еще раз, но уже более требовательно повторил он, — пусть не увиливает от ответа! Так что насчет расширения НАТО на восток?
— Чем же это вам так Североатлантический альянс насолил?
— Да на хрен он мне тут сдался — под самыми окнами, у дверей подъезда! — возмутился отставник.
— То есть если я вас правильно понял, вы хотите сказать, что в защитную функцию домофона вы нисколечко не верите? Ну, не знаю, не знаю… Мне почему-то казалось — с ним будет всё же поспокойнее. Впрочем, ладно, — согласился я, — допустим, вы правы, грош цена домофону, случись застать нам натовскую экспансию в родных Кузьминках. Ну а передовые отряды самообороны в Текстильщиках!.. А народное ополчение всего ЮВАО!.. А добровольческая армия под предводительством самого Юрия Михайловича!.. Неужто, думаете, не одолеем? Нет?! Ну а тогда наш ядерный потенциал!.. А система ПРО!.. Или вы их тоже в расчет не принимаете?
— Так для того чтобы этим арсеналом умело распорядиться, нужно иметь единое управление, вся мощь государственной власти должна быть сосредоточена в одних руках. А сейчас что — каждый тянет одеяло на себя! И вы этому немало потворствуете, заявляя, что укрепление государственности — вам, видите ли, ни к чему. Вы что же — вознамерились уготовить великой России незавидную участь наподобие какой-нибудь затрапезной Чехии или Словении?
— Что же незавидного в том, когда люди, освободившись от пут навязанных им химер, наконец-то ощутили себя цельным, сплоченным народом, которому нет надобности втолковывать смысл словечка «патриотизм»? — с достоинством ответствовал я вопросом на вопрос.
— Патриотизм, молодой человек, — это не словечко, как вы изволили только что выразиться, а естественное, глубокое чувство преданности и любви к своей Родине, своему народу!