Бросил я этот козырь Суворову и уселся поудобнее в кресле, задрав ноги на стол. Жаль только поп-корна у меня в руках не было!..
– Это, сэр, деза, – ответил мне через компьютерные колонки Суворов, после чего начал медленно набирать обороты. – Лукавые ребятки дело представляют так: в конце 30-х годов красные вожди отказались от колесно-гусеничных, следовательно, отказались от своих замыслов. Миролюбием переполнившись. Вся ледокольная теория на этом фоне трещит и разваливается. Ловко придумано! Однако никто от колесно-гусеничных танков не отказывался.
Всевозможные исаевы преднамеренно путают два понятия:
– в конце 30-х отказались от колесно-гусеничных;
– в конце 30-х отказались от разработки новых колесно-гусеничных.
Согласимся, что некоторая разница есть. И отказались от разработки новых колесно-гусеничных вовсе не от избытка миролюбия, а оттого, что соседи навострили ушки и стали насыщать свои армии противотанковыми пушками (в основном – 37-мм). В ответ на это надо было создавать танки с противоснарядным бронированием («с тяжелой броней», как выражался товарищ Сталин).
И тут колесно-гусеничный ход уже не мог удовлетворить: танк на колесиках, но с тяжелой броней зарывался в грунт.
Кроме того, недостатки колесно-гусеничного хода были понятны всем умным людям, но стояла задача иметь танк, который мог бы (с учетом маневра) дойти с боями до любого океана: Атлантического, Индийского, до Тихого через Китай. Для этого требовалась гусеница, способная выдержать 3000 километров. Пока такой гусеницы не было, приходилось мириться с колесно-гусеничными неудобствами. К концу 30-х наши родные ученые (и разведчики) предпосылки для отказа от колесно-гусеничного хода обеспечили.
История такова. Дальнейшим развитием БТ-7М был экспериментальный танк А-20. Вес его зашкалил за 18 тонн. Четыре оси, три из которых удалось сделать ведущими (6x8). Да только уж больно сложно получилось. Одновременно с этим КБ Харьковского завода им. К. Интерна создало почти такой же танк, но чисто гусеничный. Экономия веса была обращена на усиление бронирования и вооружения. Этот экспериментальный танк назывался Т-32, в серии – Т-34. У нас почему-то забывают, что Т-34 – прямой потомок БТ.
Коммунистическая легенда гласит, что был гениальный конструктор Миша Кошкин, ему дуболомы заказали колесно-гусеничный, а он на свой страх и риск сотворил и колесно-гусеничный, и чисто гусеничный, и на пальцах дуболомам разъяснил преимущества. Испытание документом сия легенда не выдерживает.
Было так: комбриг Дмитрий Григорьевич Павлов вернулся из Испании. Сталин присвоил ему звание комкора и поставил начальником АБТУ. 21 февраля 1938 года комкор Павлов направил Наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза Ворошилову доклад о необходимости коренного пересмотра системы танкового вооружения. В этом документе Павлов требовал танки сопровождения пехоты Т-26 оставить пехоте и ни в коем случае не забирать их у нее. Павлов требовал перевооружить танки Т-28 и Т-35 76-мм пушкой с настильной траекторией и начальной скоростью снаряда не ниже 560 м/сек. Кроме того, на смену этим двум типам разработать новый тяжелый танк прорыва.