– Я верю тебе, поэтому… И давай не будем на эту дурацкую тему…
– Давай. Твоя ножка уже не болит?
– Нет. – Она вытянула ее, я наклонился, подхватил за лодыжку, снял туфельку и поцеловал кончики пальцев, испытав веселое, хмельное возбуждение.
– Ты с ума сошел! Здесь же люди! – опешила она и жгуче покраснела.
– Пусть видят и завидуют! – решительно ответил я, вытащил ментоловую сигарету, закурил, но Света ловко выхватила ее у меня и потушила в пепельнице.
– Мужчинам нельзя такие сигареты.
– Тогда давай выпьем за твою ножку! – предложил я.
– А я что – одноногая?
– Двуногая. Но мы выпьем за ту ножку, благодаря которой мы познакомились.
Я еще хотел выпить из ее туфельки, но Света не позволила, потому что так делают на свадьбах нетрезвые гусары.
– А нам и без свадьбы хорошо, – сказал я и полез под стол надевать туфельку.
Мы выпили за это «хорошо».
– Здесь так уютно, как на дне теплой лагуны, – сказала она и подсела поближе, чтобы я не смог дотянуться до кончиков пальцев ее ноги.
Но я сказал, что все равно буду целовать эти нежные штучки. Света подвинулась еще ближе и прошептала:
– Я чуть не задохнулась, когда ты сделал это. Такое чувство, будто ты меня раздеваешь…
А я ответил, что, целуя женщине ноги, боготворишь ее и возвышаешься сам, ибо снимаешь глупые запреты. И я стал доказывать, что женские ножки надо целовать всегда на светских приемах, при знакомстве, вместо привычных поцелуев руки.
– Мне нравится эта идея, – призналась Света. – Мы начнем первыми!
– Прямо сейчас!
Я опустился на колено и припал к ее изящной коленке. Если у женщины прекрасные ноги – она уже совершенство.
За соседним столом зааплодировали. Светочка протянула ко мне руки, привлекла к себе, и мы поцеловались.
Аплодисменты продолжались. Я выпрямился и, осчастливленный, сел на место. Надо мной сердитой кучей возвышался грузный человек с бабочкой. Бабочка не могла сделать его легковесней, и оттого он предпочитал твердые устои.
– Молодой человек, надо соблюдать нравственные приличия…
– На ваших глазах рождаются новые нормы этикета, – сумбурно ответил я.
За соседним столом раздались выкрики и возгласы в нашу поддержку. Там сидели юные хмельные капитаны с красными лицами.
– Кайфолом!
– Ты полюби сначала, а потом указывай!
– Официант! От нашего стола влюбленным пять бутылок шампанского!
Грузный неслышно испарился, влекомый нагрудной бабочкой. Видно, она была сильна.
Пять бутылок шампанского истекали холодными слезами. Мы затащили четырех капитанов за наш стол. Ветераны Чечни знали толк в загуле. Они очень обрадовались, узнав, что я тоже вояка-афганец. Потом мы стоя пили за «присутствующую здесь даму» и уже намеревались целовать ей ножку, но Света со смехом отказалась. Она испугалась, что умрет от щекотки. Все капитаны были с усами. Лишь я сбрил усы, когда спешно покидал гостиницу.