– В магазине, в котором я работаю в Миннесоте…
– Да не это, – перебивает миссис де Вильер. Она как-то радостно взволнована и немного обеспокоена. Но это, кажется, ничуть не смущает месье де Вильера. Он смотрит на нее, как на долгожданный рождественский подарок.
– Я про то платье, которое на Викки, – говорит мать Люка. – То, которое, как она говорит, ты подогнала под нее за ночь.
Люк вдруг как-то странно застывает. Месье де Вильер по-прежнему пожирает супругу влюбленными глазами.
Заметив напряжение Люка, стараюсь ответить на ее вопрос как можно осторожнее.
– Я нашла его здесь, в Мираке. На чердаке.
– На чердаке? – Миссис де Вильер поражена. – Где на чердаке?
Я не понимаю, что происходит. Ясно одно: интерес миссис де Вильер к «Живанши» вовсе не праздный. Может, это ее платье? Размер подходит… оно как раз Викки, а Викки – ее племянница, значит…
Нельзя признаваться, в каком состоянии было платье, когда я его нашла. Этот секрет я унесу с собой в могилу.
В отличие от всего остального, что мне известно.
– Я нашла его в специальной коробке, – сочиняю я на ходу. – Оно было завернуто в ткань, любовно завернуто…
Понятно, что моя речь удалась, поскольку миссис де Вильер поворачивается к мужу и восклицает:
– Ты сохранил его! После стольких лет!
И неожиданно бросается на шею отцу Люка, который сияет от счастья.
– Ну, конечно, – говорит месье де Вильер. – Конечно, я сохранил его! А ты как думала, Биби?
Хотя ясно – во всяком случае, мне, – что он понятия не имеет, о чем говорит его жена. Он просто счастлив снова держать ее в объятиях.
Рядом, я слышу, вполголоса чертыхается Люк.
Я боюсь, что снова ляпнула не то, и смотрю на него. Но он улыбается.
– Что все это значит? – спрашиваю я.
– Мне сразу показалось платье знакомым, – отвечает Люк, но так, чтобы занятые друг другом родители не услышали. – Но я видел его всего один раз, да и то на черно-белой фотографии, так что мне и в голову не пришло… Это то платье, которое ты нашла? С которого сводила пятна ржавчины? Похоже, это мамино свадебное платье. У меня невольно вырывается вздох.
– Но…
– Я знаю, – говорит Люк, берет меня под руку и уводит подальше от родителей, – знаю.
– Но… ружье! Оно было завернуто…
– Знаю, – говорит он, уводя меня дальше, к столу, где у мадам Лорен стоит чан с апельсиновым соком. – Это платье уже много лет – яблоко раздора между ними. Она думала, что он выбросил его вместе с испорченными вещами после протечки крыши.
– Но он не выбросил, он…
– Знаю, – повторяет Люк. Он останавливается и – к моему большому сожалению – отпускает мой локоть. – Послушай, он действительно любит ее. Просто он не такой сентиментальный. Мама много для него значит. Но и охотничье ружье тоже. Сомневаюсь, что он вообще понял, во что завернул его. Просто увидел нечто подходящей длины.