– Энди, ты приехал сюда спросить, не одолжу ли я тебе пятьсот долларов?
– Вообще-то, – замечает Энди, хотя слова его все еще приглушаются полотенцем, – ты сказала, что просто дашь их мне. Но все равно, будем считать, что одолжишь. Мне ужасно неловко просить об этом, но в какой-то мере ты мне эти деньги должна. Ты жила у меня в доме, и отец тратил деньги на бензин, чтобы встретить тебя в аэропорту, и…
– Можно, я еще раз ему врежу? – спрашивает Чаз. – Лиззи, пожалуйста!
– Нет, нельзя, – отвечаю я.
По моему выражению лица Энди, видимо, понял, что денег давать я не собираюсь: его омерзительной физиономии больше не видно – он весь как-то съежился за полотенцем и закрыл глаза.
– Энди, ты что, плачешь? – Шери от удивления открывает рот.
И мы в этом убеждаемся, как только он начинает говорить.
– Ты хочешь сказать, – подвывает он, – что я напрасно проделал весь этот путь, и ты не дашь мне денег?
Я потрясена. Он плачет? На самом деле плачет? Должно быть, Люк врезал ему сильнее, чем нам показалось.
– По телефону ты сказала, что не можешь сейчас обсуждать это. И все! – всхлипывает Энди. – Ты ничего не сказала, что…
– Энди, – я качаю головой. – А чего ты хотел? Мы же расстались.
– Ты не понимаешь, – рыдает Энди. – Если я не заплачу им деньги, которые задолжал, они… переломают мне ноги.
Мы втроем недоуменно переглядываемся.
– Бухгалтерия деканата переломает тебе ноги, если ты не заплатишь за обучение?
– Нет. – Энди судорожно вздыхает и отнимает полотенце от лица. – Я соврал. На самом деле я задолжал деньги парням, которые организуют покер. И они… требуют вернуть их. Пойти к маме и папе – они просто выставят меня из дома. И все мои друзья сейчас разъехались. Правда, Лиззи… ты моя последняя надежда.
Его слова повисают в воздухе. Чаз просто улыбается, а Шери сверлит меня взглядом: «Не делай этого, Николс. Не повторяй своих ошибок».
Нарушая тишину, я совершенно спокойно произношу:
– Ох, Энди, мне так жаль тебя! – и сочувственно похлопываю его по плечу. Неужели когда-то я любила это плечо?
Он и впрямь считает меня дурой, которая даст ему хоть десять центов? За кого он меня принимает? За простушку?
– Ну, ты хоть поешь свадебного тортика на дорожку, – добавляю я. – Прощай.
И я выхожу в заднюю дверь, возле которой несут вахту Патапуф с Минушем, поджидая подачек от официантов. Я слышу, как Чаз проникновенным тоном говорит:
– Энди, мальчик мой. Я человек прямой и очень занятой. Так что давай сразу перейдем к делу. Что там у нас имеется? Кстати, этот твой красный пиджак – он что-нибудь стоит?
Возле «мерседеса» стоит Агнесс. Увидев меня, она встрепенулась, ожидая свежую порцию новостей. Я так понимаю, драка Люка с Энди – самое яркое событие в Мираке за последнее время. Ей будет что рассказать подружкам, когда начнутся занятия в школе.