- Нет, благодарю вас.
- Воля ваша, - сказал он и ловко свернул козью ножку. Получалось это у него просто артистически. Казалось, ничем другим он в своей жизни и не занимался. - Ну, что скажете? Как писали солдатики своим женам, жду ответа, как соловей лета.
Гость был прав: пора что-то решать.
- Итак, вы хотите за перстень двадцать тысяч?
- Тридцать, Василий Петрович. Тридцать тысяч золотом.
- Позвольте, но ведь вы пять минут назад просили двадцать.
- Я? - поразился он.
- Конечно, вы, не я же.
- Вы просто не расслышали, Василий Петрович. К тому же это было, как вы сами изволили заметить, пять минут назад, а время - деньги, особенно наше время, время революционных преобразований.
- Откуда у вас перстень?
- Получил в наследство.
- От кого?
- Странный вопрос. - Он повернулся ко мне профилем. - Все считают, что я поразительно похож на деда, не хватает только бакенбардов и поэтического таланта. Не находите?
- Не скоморошничайте!
- А вы не задавайте дурацких вопросов, - разозлился он. - Откуда у меня перстень! Купил, выиграл в карты, подарили, нашел на улице, обменял - не всё ли вам равно? Вы деловой человек; а возможность, которую я вам предоставляю, никогда больше не повторится. Вот и хватайте за хвост жар-птицу, а то улетит.
Жулик играл наверняка. Он прекрасно понимал, что я зачарован и именем поэта, и этой вещью, которая, возможно, принадлежала ему. Куда я денусь! Я был опутан прошлым по рукам и ногам. «Милый друг! от преступленья, от сердечных новых ран, от измены, от забвенья сохранит мой талисман…»
Кто знает, может быть, я сейчас держал в руках перстень, который был на пальце Пушкина, когда поэт писал «Моцарта и Сальери», «Евгения Онегина», «Бориса Годунова», перстень, который вместе с гением, сделавшим его своим талисманом, вошел в историю мировой литературы. Из таинственной зеленой глубины камня всплывало прошлое. Оно превращалось то в строчки пушкинских стихов, то в сцены последних часов его жизни, то в шумящие листвой деревья Михайловского. Зелёный камень помнил прошлое. Оно в нем запечатлелось навеки.
- Хорошо, - сказал я и положил перстень на стол, - допустим, мы решили приобрести у вас этот перстень за двадцать тысяч…
- За тридцать, - поправил он.
- Пусть за тридцать. Могу с вами согласиться, что перстень-талисман поэта стоит этих денег. Но…
- Что же вас смущает? - участливо спросил он.
- Чем вы можете удостоверить, что это интальо - перстень-талисман Александра Сергеевича Пушкина?
Он усмехнулся.
- Честное слово дворянина вас устроит?
- Нет, разумеется.
- А честное слово гражданина-труженика Российской республики, который только из-за болезни не участвовал в штурме Зимнего?