— Да. Отсутствие движения компенсируется массажем. Это дает хорошие результаты, — сказал Ла-шуре.
— Неужели нельзя изобрести какие-нибудь приборы для массажа? — все с той же наивностью допытывалась Лоча.
— Зачем же? Что будут тогда делать беловолосые? — ответил Лашуре. — Ведь они должны хоть как-то оправдать свое существование… И ту пищу, которую выдает им Бессмертный.
К Лашуре подошел худой, изможденный человек и незаметно для других скотоводов быстро зашевелил пальцами. Ему в ответ так же быстро задвигал пальцами Лашуре. Коля понял, что это язык жестов, к которому прибегают тогда, когда нужно сообщить что-то тайное. И Лашуре тотчас же, взяв за локти Чамино и Лочу, кивнув головой Коле, повел их к выходу.
Коле запомнилось лицо скотовода. Оно показалось ему чем-то неуловимо похожим на лицо Ечуки-отца.
К жилью Лашуре они возвратились без особых приключений. Закрыв двери, Лашуре сказал:
— Наблюдатели передали, что нами заинтересовались на контрольном пункте. Мне, правда, верят, но я не имею права злоупотреблять этим доверием.
— А они не придут сюда с обыском? — спросил Чамино, испугавшись за судьбу изобретения, ведь на него возлагались такие огромные надежды.
— Карателей я не боюсь. Это тупые, необразованные люди. Они не способны отличить обычный фонарик от шахо. А служители храмов далеко не ходят…
Коля спросил у Лашуре:
— Разве шахо контроля не улавливают смысла переданного на пальцах?… Ведь люди все равно мыслят словами…
— Да, — согласился Лашуре. — Но групповой контроль по большей части осуществляется при помощи улавливателей звука. И только время от времени луч шахо направляется на мозг какого-либо отдельного человека. В таком случае язык жестов скрыть невозможно. Но это случается только тогда, когда человек вызывает подозрение.
Лоча молчала. Она была угнетена всем увиденным и теперь до конца поняла брата. А Коля смотрел на нее и думал о том, что у его любимой благородное сердце и она страдает за людей.
Когда все немного отдохнули, Чамино обратился к Коле:
— Теперь мы можем поговорить о том, ради чего мы сюда прибыли.
Взгляд его был суровым, а в голосе слышалась твердость.
— Разве мы не говорили? — удивился Коля. — Все, что ты мне показал, Чамино… Поверь мне: я готов…
Чамино положил руку ему на плечо.
— Знаю, Акачи. Если бы я не знал этого, я бы не привел тебя сюда. Но есть вещи, о которых ты еще не знаешь. Тебе нельзя больше выходить отсюда… Лашуре устроит тебя в безопасном месте… Мы будем часто встречаться, — и добавил, обращаясь к Лоче: — Акачи не будет чувствовать себя одиноким, ведь правда?