Фиолетовый цвет фаэтонские растения приобрели уже перед своей гибелью. Есть свидетельства о том, что когда-то, в неимоверно далекие времена, растительность Фаэтона тоже была зеленой. Но по мере того как Фаэтон все дальше и дальше отходил от Солнца, цвет растительности начал меняться.
— А почему планеты отдаляются от Солнца?… Почему мы оказались так далеко от него? — спросила Лоча.
Лучше бы она спросила у Чамино, он смог бы объяснить это загадочное явление гораздо легче. Но раз уж Лоча спрашивает у него, Коля должен ответить. И он ответил так, как понимал сам, как объяснял ему отец.
— Солнечная система, Лоча, — это гигантский гравитационный двигатель. А вечных двигателей в природе не существует. Гравитационные возможности небесных тел тоже медленно исчерпываются. Это можно проследить только на протяжении миллиардов оборотов. Невидимые бечевки, которые удерживают наши планеты, словно бы все время растягиваются, делаются все тоньше и тоньше… Грубо говоря, конечно. Только для примера. Понимаешь? Наш Фаэтон очень старый…
Случайно Коля зацепил плечом лист роскошного дерева, под которым они стояли. В зрачках Лочи промелькнул страх.
— Осторожно, Акачи!.. Так можно сломать. — Она взяла его за руку, отвела чуть подальше от дерева.
И он продолжал рассказывать:
— Если мерять время по-земному, то первые животные возникли у нас около семи миллиардов земных оборотов… О-о, тогда света и тепла на Фаэтоне было сколько угодно!.. Только намного меньше, чем сейчас на Земле! В таких условиях могли возникнуть и первые человекоподобные существа… А может, нам тоже кто-то привил свой разум. Люди с далекой планеты…
О Юпитере он промолчал, хотя был теперь уверен, что разумная жизнь на Фаэтон пришла оттуда. Улыбнулся, приблизив ее руки к своему лицу, и поцеловал тонкие, с перламутровыми ногтями пальцы.
Лоча отняла руки и побежала песчаной тропинкой к бассейну, в зеркальной поверхности которого отражались деревья и «небо», похожее благодаря освещению на голубые небеса молодого Фаэтона.
Она так удивительно молода, Лоча, просто девочка!.. Правда, в ней что-то изменилось за время разлуки, но это «что-то» оставалось неуловимым для глаза. Казалось, время — десять земных оборотов! — только завершило свою лепку, и теперь перед Колей предстало творение великого художника — природы в абсолютно законченной форме.
Лоча сняла одежду, поднялась на помост для прыжков, похожий на невысокий постамент. И, понимая, что он сейчас любуется ею, позвала:
— Скорей, Акачи!.. Раздевайся!..
И вот они вместе плывут в чистой, словно подсиненной, воде…