Кантор прикрыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Причем тут наркотики? Ольга сама по себе, а фанга лежала себе в кармане и никого не трогала…
– Не помню, – сказал он.
– А кто ее трахал, тоже не помнишь?
– А ее кто-то трахал? – Кантор попытался подняться, но голова взорвалась новой волной боли, и его тут же стошнило.
– Понятно, – так же холодно и невозмутимо сказала Стелла и скомандовала: – Все, шов закончен, вытирайте стол, перевязывайте и можно дальше колдовать.
– На первый раз хватит, – отозвался другой женский голос, мягкий и певучий. – Теперь ему надо полежать, а еще лучше поспать.
– Послушайте, матушка Нивуль, в моем кабинете сидят несколько разгневанных людей, которые горят желанием его добить, а он не может ни слова сказать в свое оправдание. Что можно сделать?
– Ничего. Память восстановится сама за пару дней, а колдовством тут не поможешь. Спросите лучше у девушки. Как она себя чувствует?
– Еще не знаю. Ею занимается отец Флоренто и медсестры. Моя помощь там не требуется.
– Попробуйте расспросить ее, как только придет в сознание. У нее провалов в памяти не должно быть.
– Что случилось? – простонал Кантор. – Стелла, объясни. Что с Ольгой? И с моей головой?
Стелла обошла стол так, чтобы он мог ее видеть, и снова показала три пальца.
– Сколько пальцев?
– Три. Объясни, что случилось.
– Что случилось… – Стелла отошла в сторону и достала сигарету. – Сотрясение мозга с тобой случилось, наркоман-склеротик! Череп у тебя хороший, крепкий. Чего нельзя сказать о его содержимом. О мозгах то бишь. Я вообще сомневаюсь в их существовании. Что ты делал у Ольги?
– Музыку слушал… – вспомнил Кантор.
– Молодец, – одобрила Стелла. – А еще? Вспоминай. Кто ее трахал и каким образом она наелась фанги в таком количестве, что ее до сих пор откачивают?
– Не помню… Может, и я… А может, и нет…
– Ты? У тебя что, галлюцинации? Ты хоть помнишь, кто ты такой?
Скрипнула дверь, и девичий голосок спросил:
– Мэтресса Стелла, что у вас?
– Ничего, – отозвалась Стелла. – Сотрясение и амнезия. А что там Ольга?
– Еще работают. А что ребятам сказать?
– Пусть идут домой и не шляются по клинике. И пусть пока не говорят королю, не хватало, чтобы сюда еще король заявился и требовал объяснений. Сами-то они что говорят?
– Они до сих пор спорят. Элмар говорит, что он ее накачал наркотиками сверх меры, и сбежал, бросив на произвол судьбы. Жак говорит, что она пыталась покончить с собой, потому что он ее изнасиловал. А Азиль говорит, что это проклятие в действии и что ей не надо было связываться ни с кем, кроме своего «мертвого супруга». Вот, дескать, связалась, отдалась, и как результат – оба в больнице.