Как ни обидно было признавать, неприглядная действительность и в самом деле полностью соответствовала тому описанию, которое привела Кира. Забудьте, ваше величество, что вы благородная дама, первая красавица двора, супруга короля и все, что к этому прилагается. Посмотрите правде в глаза. Вы никто и ничто, изгнанница, беглянка без гроша в кармане. Вас приютили чужие люди из милосердия, они делятся с вами крышей и едой, и они вовсе не обязаны еще и стирать ваши панталоны. Да, кстати, не забудьте, что доктор вашей служанкой тоже не является, у нее есть своя работа и ребенок, требующий заботы. И Тереза тоже ассистент доктора, а вовсе не ваша служанка, даже если она разок-другой согласится вам помочь — это из милосердия и человеколюбия или же из дружеских побуждений, а вовсе не потому, что она вам чего-то обязана. Равно не является вашей служанкой и хинский мистик, который конечно же не откажет в помощи, если его попросить, но не монашеское это дело — возиться с женским нижним бельем, вам не кажется? Нанять кого-нибудь из местных вы тоже не можете, так как заботливый супруг не выдал вам денег на расходы. И не потому, что их нет или ему их жаль, а потому, что этот гад Шеллар больше заботится об устойчивости экономики Такката, чем о благополучии двух несчастных королев!
Не успела Эльвира осознать весь ужас того положения, в котором они оказались, как буквально на следующий же день этот ужас пополнился вопящим и гадящим свертком, который не давал спать по ночам и увеличивал объем стирки в разы, не поддающиеся исчислению. По возможности Кира пыталась управляться с пеленками сама, но не всегда успевала (когда-то же человеку и спать надо, хотя бы пару часов в сутки!). Тереза старалась ей помогать, когда выпадало свободное время, а когда свободного времени не выпадало ни у кого, приходилось пачкать руки и благородной даме Эльвире. Подруги ведь все-таки. Вонь, конечно, отвратительная, но Кира очень верно подметила, что дерьмо, произведенное новорожденным младенцем, куда безобиднее аналогичного продукта, истекающего пополам с кровью из распоротых кишок. С последним Эльвире сталкиваться не доводилось, но даже теоретическое сравнение казалось весьма утешительным.
Перещупывая ряд пеленок на веревке в поисках хоть одной высохшей, Эльвира еще издали заметила гостей. В этом мире- звериных шкур и некрашеного холста трудно было не заметить черную мантию с красной отделкой, вокруг которой описывала причудливые восьмерки знакомая прическа с перьями, лоскутами и бусинами.
Эльвира торопливо сдернула с веревки более или менее сухую пеленку и бросилась в хижину — предупредить подругу, что сюда сейчас войдет мужчина, а она на самку болотного гоблина похожа.