Мистер Моубри прервал ее размышления, протянув ей лист бумаги с неразборчивыми каракулями. Руки у нее дрожали, когда она разворачивала записку.
– Это приглашение к одному моему другу, – пояснил он. – Очень способная портниха, смею заметить. Недавно прибыла из Парижа, так что в курсе всех тенденций современной моды. К сожалению, ее имя еще мало известно в лондонских кругах, поэтому она пока подбирает клиентуру и не требует слишком много за свои услуги. Я сообщу ей, что вы посетите ее в ближайшее время. Все расходы она запишет на мой счет. Нет, не вздумайте протестовать, юная леди! – замахал он руками прямо перед лицом Флоренс, едва не задев кончик ее носа. – Я многим обязан вашему отцу и делаю это из уважения к его памяти. Он немало помог мне в Оксфорде – представьте себе, в те годы у меня порой не было ни шиллинга в кармане, и ваш отец всегда платил за мой обед. Так что я просто отдаю свой долг и надеюсь, что вы не будете против.
– Ни в коей мере, – смиренно ответила Флоренс и улыбнулась.
– Ни в коей мере, ишь ты! – усмехнулся мистер Моубри и вызвал одного из клерков, чтобы тот поймал кеб.
Приятельница мистера Моубри, мадам Виктуар, занимала небольшой дом неподалеку от шикарных магазинов Бонд-стрит. Все окна были открыты нараспашку, являя глазу чудесные горшки с геранью, усыпанной красными цветами. На одном из подоконников Флоренс заметила огромного рыжего кота, развалившегося на солнышке и свесившего вниз две мохнатые лапы.
Флоренс, по опыту знавшая, чем кончаются все ее контакты с животными, вздрогнула, увидев это чудовищное создание.
Горничная в черном платье с белым передником, распахнувшая дверь, провела Флоренс и Лиззи в гостиную. Комната была маленькая, но изысканная, с лепным потолком и множеством окон, сквозь которые лился солнечный свет. Вся обстановка была выдержана в светлых и золотых оттенках, мебель резная и изящная. Никогда раньше Флоренс не приходилось бывать в таких уютных гостиных, хотя ее отец и был приверженцем шика и комфорта. О том, что клиентов принимают и обслуживают прямо в гостиной, говорил голый манекен у стены и отрез бордового вельвета, разложенный на кресле.
Мадам Виктуар ворвалась в гостиную, приветливо улыбаясь и непрерывно болтая на смеси двух языков. Как и многие француженки, она была изящна и очень подвижна, с ярким живым ртом и высокими бровями.
– О-ля-ля! – воскликнула она, подхватывая Флоренс под локоть и увлекая ее к окну, чтобы как следует рассмотреть. – И кто же это заглянул в мой скромный магазин? Мадемуазель?
Не дав Флоренс и рта открыть, она начала осматривать ее наряд придирчивым взглядом, беспрерывно восклицая что-то вроде «quelle horreur».