- Знаю. У Телятниковых.
- Значит, придешь, - заторопилась она, - ровно к одиннадцати. Договорились?
Он кивнул.
Автобус отошел, а Ромка сказал сам себе растерянно: "Выходит, я согласился".
На Октябрьской, возле дома Телятниковых, с самого утра толпились поселковые ребятишки, стояли любопытные.
Всем было интересно увидеть, что же это такое киносъемка, и всем было любопытно узнать, как же это все происходит.
Мальчишки уже знали, что машина с большим серебряным кузовом называется "лихтваген". Там, в кузове, была электростанция, которая давала ток осветительным приборам. Автобус с динамиками назывался "тонваген", в нем чуткие аппараты записывали на магнитную пленку звук. Вторая крытая машина, тоже серебряная, была просто-напросто грузовой - в ней перевозили осветительные приборы, огромные, большие, как прожекторы, и средние, ламповые, и совсем маленькие на тонких, изящных штативах. Здесь же, у забора, стоял кран. Его называли операторским, с его помощью снимали самые верхние точки и кадры с движения.
- Егор Андреевич, вот это и есть Роман Марченко.
- Вот как, - сказал режиссер, - очень приятно.
- Значит, так, Марченко, - Режиссер думал о чем-то своем. - Ты все время держи связь с Людочкой…
Он промолчал, снова задумавшись о чем-то, и сказал, наконец, решительно:
- Действительно, со стороны похож. Так ты, Роман, погуляй пока здесь, присмотрись, потом с тобой поговорим… Не до этого сейчас… ЧП у нас, брат. Знаешь, что такое ЧП?
Ромка кивнул.
- Он же командир ЮДП, - поспешно вставила Людмила.
- Да? - режиссер посмотрел на Ромку. - А вчера тут у вас что произошло, знаешь?
Ромка снова кивнул.
- Вот, брат, как, - горестно вздохнул Егор Андреевич и поправил свои очки. Он их все время поправлял. - У вас тут что-то случилось, а у нас человек погиб. И человек-то хороший, молодой еще, ему б жить да жить… Со мной все спорил: не может, говорит, Саврасов шпиона играть, не такие, говорит, они… Я ему обещал доказать на экране. Теперь уж не докажешь. Вот и думай тут, - опять поправил очки, - как домой сообщить… Ехал человек работать…
- Слушайте, - неожиданно раздался обиженный голос, и к ним подошел вихрастый веснушчатый паренек в комбинезоне, расшитом светлыми швами. - Что вы тут себе позволяете? - и тем же тоном сказал: - Дайте закурить, что ли?
- Правда, Егор, все готово, свет стоит, мы будем снимать.
- Вот так, - хлопнул Ромку по плечу режиссер, - ты тут пока присматривайся, привыкай… Вот отснимем два плана, тогда и поговорим всерьез. Смотри не исчезни. Людочка, на твою совесть.
Режиссер ушел не спеша, глядя в землю и поправляя очки. Паренек в комбинезоне торопливо сделал несколько затяжек, потушил окурок и спрятал его в один из многочисленных карманов комбинезона. Потом жадно напился воды из бачка и побежал за ушедшими.