Она позволила ему отвести себя к лошади.
Прежде чем помочь ей забраться в седло, Тревис заметил:
– Китти, ты не должна винить себя в смерти отца. Ты же не знала, что Натан окажется таким негодяем. Судя по словам твоего отца, Коллинз умел хорошо притворяться. А ты, пытаясь избежать осложнений, солгала отцу, чтобы тот не вступился за тебя. Кто мог предвидеть, что Натан выстрелит твоему отцу в спину?
– Я так благодарна тебе, Тревис, – прошептала она, – за все то, что ты дал мне. Возможно, если бы мы встретились в другое время, наша любовь ничем не была бы омрачена. – Не совладав с собой, Китти бросилась в его объятия и зарыдала – Умоляю тебя, Тревис, обещай, что вернешься, как только война закончится. Я буду ждать тебя. Клянусь Богом, буду ждать тебя, сколько понадобится.
Он взял в ладони ее лицо, с теплотой глядя на нее сверху вниз. Никогда прежде он не любовался подобной красотой и никогда не видел, чтобы на женском лице отражалось столько любви.
– Правда, Китти? Ты готова ждать меня бесконечно долго?
– О да, Тревис, клянусь могилой отца! Теперь уже я никогда не полюблю другого, никому не позволю прикоснуться ко мне. Если ты мне веришь, то обязательно вернешься, я знаю.
– Китти, пойми меня правильно. Я не обещаю вернуться. Ты нанесла мне обиду своим отказом поехать со мной, и я не на шутку раздосадован. Потом все может измениться. Вероятно, я все же вернусь, но не требуй от меня клятв. Видишь ли, у меня тоже есть чувство собственного достоинства. Я мужчина, и, хотя ты значишь для меня неизмеримо больше, чем какая-либо другая женщина, я не могу позволить тебе задеть мою гордость.
– Неужели мне придется потерять единственного человека, которого я когда-либо по-настоящему любила, только из-за обещания, данного отцу?
Он вздохнул:
– Китти, в твоих словах есть доля истины, и я обещаю серьезно подумать над твоей просьбой. Это самое большее, что я могу сделать для тебя сейчас. Если завтра согласишься отправиться со мной, мы сразу же обвенчаемся…
– Я не могу поехать с тобой. – Она крепко зажмурилась, пытаясь отогнать от себя картину расставания. – Я люблю тебя, дорогой мой, но не могу оставить свою родину.
– Тогда пусть будет по-твоему, – произнес он решительно, вскочив в седло и усадив Китти позади себя.
Она обвила руками его талию и прильнула щекой к спине. Сквозь одежду он чувствовал ее слезы.
Они направились в сторону большой дороги, понимая, что, возможно, эта прогулка станет для них последней. И ночь словно окутала их плащом из темного бархата.