– И я тоже, – донесся до Китти раздраженный голос его собеседника. – Этот сукин сын бармен не имеет никакого права выталкивать меня и говорить, будто я уже слишком много выпил. Будь я проклят, если не проберусь туда и не размозжу бутылку об его дурацкую башку!
Они находились совсем рядом с ней, и Китти задержала дыхание, так что едва не лишилась чувств. Внезапно она громко икнула.
– Кто там? – раздался дребезжащий голос. – Том, я слышал, как тут кто-то спьяну рыгнул. Может быть, у этого парня найдется бутылка и нам не придется ломиться через заднюю дверь.
– Верно. Он тут где-то рядом, в этом закоулке. Эй, приятель, куда ты подевался? Нам нужен только глоток спиртного. Не поделишься с нами, а?
– Лучше вылезай, старый идиот, а не то заберем у тебя всю бутылку, а заодно снесем голову просто так, ради удовольствия. Отзовись!
Китти охватила дрожь. Ей оставалось лишь выскочить из своего укрытия и броситься бежать по улице. Но ей не повезло – она угодила в ловушку. Через силу поднявшись, она вскрикнула, попав в объятия одного из солдат, и едва не задохнулась, почувствовав на своем лице кислый запах виски.
– Ба, да это женщина! Том, что скажешь? Ну и находка! Даже лучше, чем бутылка доброго вина.
– И какова она собой? – осведомился другой с сомнением в голосе.
Китти закричала еще громче, ощутив, как мясистая рука зажала ей рот, а другая стала щупать грудь.
– По-моему, сгодится. Давай-ка уложим ее на землю, раздвинем ноги и посмотрим, что нам досталось. Не важно, какое у нее лицо. Набросим на нее флаг янки и совершим месть.
Его спутник расхохотался, и оба принялись стаскивать с нее муслиновую юбку. Китти пыталась сопротивляться, боясь не только за себя, но и за будущего младенца. Но мерзкая ладонь сжала рот с такой силой, что ей трудно было вздохнуть.
Она пошарила в грязи вокруг себя, нащупала какую-то бутылку и изо всех сил опустила ее на голову нападавшему. Стекло со звоном разбилось, обидчик вскрикнул от боли и отпустил ладонь. Она ударила коленом в пах другому мужчине. Послышался отчаянный вопль. Шатаясь, Китти поднялась на ноги и бросилась бежать прочь из переулка, оставив двух пьяниц жалобно стонать в темноте.
Какое-то время она стояла в тусклом свете фонарей салуна, задаваясь вопросом, к кому обратиться, где найти безопасное укрытие. Вероятно, придется вернуться в госпиталь и упросить доктора Малпасса приютить ее хотя бы на одну ночь. Днем, при свете солнца, ей станет ясно, что делать дальше. Теперь же со всех сторон ее подстерегала опасность.
– Эй, кого я вижу!
Вся дрожа, она обернулась направо, откуда доносился голос. Трое мужчин только что вышли нетвердой походкой из дверей салуна и оценивающе смотрели на нее. Один из них, высокий, худой, носил потрепанный мундир армии конфедератов. При виде ее он усмехнулся, обнажив пожелтевшие зубы. Другой был без рубашки, в одних рабочих штанах, босиком. Ноздри у него раздувались, словно у борова, и он с вожделением глядел на нее. У третьего, того, кто заговорил первым, приземистого, плотного, со шрамом, рассекавшим щеку, на месте правой руки висел обрубок.