Держа в руке слабые пальцы Колта, Бекки позволила себе немного расслабиться. Ее сердце пело от счастья. Скоро безжалостная судьба снова разлучит их, и на этот раз навсегда, но пока она наслаждалась драгоценными мгновениями.
Она задремала, не выпуская его руки. Но всего на несколько минут – ей показалось, что она слышит его голос. Низко наклонившись над ним, Бекки расслышала, как Колт хрипло шепнул:
«Шарлин». Кто эта девушка? Неужели он любит другую?!
Он снова застонал, но уже тише. С пронзительной радостью Бекки увидела, как дрогнули густые ресницы и его темный взор остановился на ее лице.
– Я вижу ангела, – чуть слышно пробормотал он.
– Да нет же, – с облегчением рассмеялась она. – Это всего лишь я – Бекки.
Глаза снова закрылись, и Колт сонно кивнул:
– Да, конечно, ты настоящий ангел!
Он мгновенно уснул, а Бекки еще долго сидела склонившись над ним, и слезы капали ему на лицо.
Бриана с первого же взгляда влюбилась в восхитительный особняк Колтрейнов. Хоть он выглядел и не столь величественным и роскошным, как замок де Бонне, но в нем царила какая-то необыкновенная атмосфера. Она чувствовала ее даже с закрытыми глазами. Дом, казалось, улыбался – таким спокойным семейным счастьем и уютом веяло от него даже теперь, когда семья была в отъезде.
Как жаль, что Дани не довелось провести детство здесь, в этом прелестном доме, подумала Бриана. Конечно, она не знала всю семью Колтрейнов, но сердцем чувствовала, что это, должно быть, прекрасные, добросердечные люди, иначе дом не мог бы выглядеть таким счастливым и милым.
Мадам Элейн с ее холодным и капризным нравом трудно было бы представить в такой обстановке, решила она. Удивительно, что после детства, проведенного в мрачной обстановке замка де Бонне, у Дани осталось в душе достаточно тепла и света, чтобы посвятить себя церкви.
Бриана присела на верхнюю ступеньку массивной каменной лестницы, с восхищением разглядывая череду возвышавшихся на горизонте гор с плоскими вершинами. День был достаточно теплый, и солнце, которое сквозь черные очки казалось каплей свежего масла, ласково грело обнаженные до локтя руки Брианы. На ней было одно из платьев Дани, очень простое, зеленовато-серое, только, по мнению Брианы, с чересчур глубоким вырезом. Она попыталась слегка задрапировать его, но проклятое декольте по-прежнему откровенно обнажало ее не по-девичьи пышную грудь.
Все платья Дани были ей довольно тесны в груди, но когда она попыталась немного переделать их, Гевин вдруг ни с того ни с сего вспылил и решительно запретил что-либо менять. Ему, дескать, нравится ее грудь. Бриана пыталась протестовать, но Гевин напомнил, что именно от него будет зависеть в свое время судьба ее брата, и она смирилась. Все их споры кончались этим.