Со стороны тропинки послышались шаги. На всякий случай отступив назад во двор, Олег с облегчением увидел выходящего из-за поворота Никиту.
— Что, гости побывали? — ухмыльнулся тот, ковыряя покрытую следами копыт землю носком кроссовки. — Жди ещё, раз с утра началось. Тропа открывается примерно раз в месяц, но на весь день.
— А ну рассказывай, — не выдержал Олег. — Всё, что знаешь, рассказывай — про дом, день, тропу… И вообще — что это за люди были?
— Ну что тут скажешь… Дорога здесь проходила. И до сих пор ещё иногда проходит. Из варяг в греки. Слыхал? Вот варяги тут до сих пор и шастают. Васька, что дом тебе продал, жить на этом месте боится: как-то сдуру не ушёл с тропы, когда лошадей услыхал, так варяги забрали его с собой. Как раба. Еле убежал через месяц, спёр у них лошадь. Твой-то коник от той лошади, не спутаешь — лет пять назад Васька уж почти собрался вернуться, каждый день на этой телеге барахло потихоньку перевозил, а потом вдруг запил. И уехал обратно. Я девять классов тогда как раз закончил, делать было нечего — ну и полез как-то сюда, там и увидел… ты в сарае ещё порядок не наводил, ничего такого не нашел?
— Нет, пока руки не доходили. Я вообще-то дом чиню. И ещё долго буду. Хотел вот кого из друзей в помощь вызвонить, так тут и мобила не работает. Тем более интернет. Так что, ты говоришь, есть в том сарае?
— А идём, покажу, — предложил Никита.
После долгих поисков в самом дальнем и тёмном углу, на стене, обнаружился здоровенный щит. Около метра в диаметре, обтянутый кожей, выкрашенной в красный цвет, и с характерными украшениями в виде спиралевидных линий из кованого железа. Олег вытащил находку во двор и восхищённо разглядывал, щупал и переворачивал.
— Ты смотри, и вправду были красные щиты, как в сагах! Так, погоди… я хоть и допускаю многие вещи, теоретически — но… что тут у вас не так? Дорога-то проходила по многим местам, городам и сёлам. Но вот такое — только здесь… почему?
— Я тоже думал, — признался Никита. — И у стариков спрашивал — они-то это всё тоже видели, только помалкивают, ничего менять не хотят. Вся штука в том, что у нас тут, в этом лесу, за тыщу лет не изменилось ровным счетом ничего. И если изменить хоть что-то, или, не дай бог, рассказать сдуру учёным или начальству — дорога исчезнет. А так-то в ней вреда нет — проходит себе и проходит, Васькины родители спокойно жили, их с дороги не видно. А если выйти к колодцу, когда все уедут, можно и чего поинтересней найти. — Никита что-то вытащил из-за ворота футболки — на шнурке висел золотой молоточек Тора. — Это они в уплату оставляют: думают, тут нечистая сила живёт… мы, то есть.