Из темноты возникли голоса его детства, суровые священники, грозящие от имени жестокого, непрощающего бога. «Мужчина и мужчина — это грех и богохульство. Этот путь ведет к костру».
«Что это за бог, который считает любовь грехом? — возмутилась Фахарра. — Ее и так слишком мало в мире».
«Это была связь душ, — ответил им всем Аарон. — Связь душ сделала их неуязвимыми. Больше ничего».
— Опять письмо!
Паж передернул плечами и вручил капитану маленькую кожаную сумку с королевскими печатями Итайли и Сизали.
— Не знаю, мадам. Мне велели ак… — он споткнулся на незнакомом слове, — …центировать, что оно должно быть в Тиволике как можно скорее. Вы должны поймать вечерний отлив.
— Я и сама вижу срочный шнурок, парень. — Капитан постучала мозолистым пальцем по красной шелковой бечевке, обвязанной вокруг сумки и запечатанной сургучом. — И не указывай мне, когда отправляться. Я делала это, когда тебя еще на свете не было.
— Да, мадам. Я имею в виду, нет, мадам. — Он отскочил, когда капитан пролаяла приказ и матросы бросились отвязывать швартовы. Засунув руки глубоко в карманы, паж смотрел, как корабль отходит от причала. «Вот это жизнь, — мечтательно думал он, — мчаться через океан, бросать вызов ветру и волнам, чтобы доставить послание любой ценой». Не смея дольше задерживаться, паж вздохнул и потащился по бесчисленным террасам обратно во дворец. Может, ему стоит поступить в военный флот? В Ишии никогда ничего не происходит.
Благополучно выведя корабль из гавани, капитан перевернула сумочку и нахмурилась, разглядывая королевские печати.
— От ее благословеннейшего высочества — вот все, что я могу сказать. И если она хочет еще этих забытых Одной павлинов, пусть найдет для них другой корабль.
— Надоело избивать команду?
Дарвиш бросился на палубу рядом с лежавшим в тени Аароном и ухмыльнулся Чандре.
— Клянусь Девятью, нет! — ответил он. — Надоело, что меня избивают.
Последние два утра Дарвиш выбирал самых крепких матросов и вызывал их на кулачный бой. Якобы для тренировки. Но его спутники подозревали, что принц делает это ради забавы, поскольку сей коварный, не признающий никаких правил, варварский вид борьбы, принятый у матросов, нельзя было назвать тренировкой даже при самой буйной игре воображения. Последние две ночи Дарвиш пил с ними, быстро превратившись из сухопутной крысы в своего парня.
— Я знаю, он должен притворяться наемником, — пожаловалась Чандра Аарону накануне вечером, — но не до такой же степени! Он все-таки принц и должен вести себя подобающе.
Демонские крылья поднялись.
— Почему? — возразил вор. — Ты же не ведешь себя как принцесса.