Она не решилась показать ему свой страх. Не хотела разоблачать себя. Помедлив некоторое время, она села и сняла через голову рубашку. Дрожь пробегала по ее телу.
Он тут же стащил с себя набедренную повязку и швырнул ее на пол, где уже валялась ночная рубашка.
– Смотри, – сказал он. – Они обнялись там, на полу!
Она судорожно улыбнулась.
Они снова легли на спину, немного развернувшись друг к другу.
– А ты за последнее время развилась, – ухмыльнулся Тамлин. – Похорошела!
Она позволила ему прикоснуться к своей груди. Ей так хотелось этого! Высунув язык, он принялся лизать ее грудь, соски ее стали твердыми, в нижней части тела появилось какое-то сосущее ощущение.
– Тамлин, я не вынесу этого, – сказала она. – Отвернись, я лягу сзади тебя и мы уснем.
Некоторое время он лежал неподвижно, глядя на нее в темноте. Потом сделал то, о чем она просила его.
Он никогда не лежал рядом с ней обнаженным. Его спина касалась ее груди и живота, крылья его были сложены так, что их трудно было заметить. Она погладила его по костлявой груди, и ей показалось, что ему это нравится, потому что он поднял руку, чтобы ей было удобнее. При этом он злобно усмехнулся, но она, хорошо зная его, не обижалась.
Ванья осмелела. Приподняв голову, она поцеловала его плечо, слегка коснувшись языком его кожи. И почувствовала, как по телу его прошла дрожь.
К ее бедрам подобрался его хвост. Она подняла одну ногу, и он тут же проскользнул между ее ногами, стал медленно двигаться вперед и назад.
Ванья тяжело дышала. И она сама не заметила, как ее рука опустилась вниз, испуганно ища…
Тамлин развернулся к ней нижней частью тела, чтобы ей легче было нащупать то, что она хотела. Она нащупала дрожащими пальцами что-то мягкое, слабо пульсирующее, взяла его в свою руку…
– О, Тамлин, – прошептала она. – Ты уже больше не ребенок!
– И ты тоже. Ты просто легкомысленная потаскуха. Ты совершенно не ребенок!
– Но ты не имеешь права…
– Я сказал, что не притронусь к тебе, – злобно прошипел он. – Но ты сама на это напрашиваешься. Подвигай рукой!
И он своим телом показал ей, что нужно делать. Ванья чувствовала себя совершенно оглушенной, но сделала то, о чем он просил, задыхаясь от похоти, а потом отдернула руку.
– Я не могу, – сказала она. – Убери свой хвост, а то…
Он тут же повернулся и наклонился над ней, прерывисто дыша и глядя на нее сверху вниз. Ванья прикусила губу.
Но он тут же вскочил.
– Я лягу на полу, – сказал он. – Ты сама не знаешь, чего хочешь, и я не собираюсь больше терять на тебя время.
Они долго лежали, каждый на своем месте, молчаливые, взволнованные, возбужденные.