– Сир, – шепнул он. – Этого вам не следовало бы делать! Посмотрите на ваших парижан! Они не понимают, что делает здесь мадам де Лианкур.
– Теперь ей недолго оставаться мадам де Лианкур, и кроме того, она так прекрасна! Неужели мои парижане, как ты говоришь, потеряли хороший вкус? Тогда они очень изменились со времен моих зятьев Валуа.
– У них тот же вкус, что и прежде, но у многих в крови еще сидят испанские нравы! И ваша любовница, которую понесут перед вами к таинству причастия, может их только шокировать, особенно по пути в Нотр-Дам!
– Рони, прекрати ругаться, я знаю, что это твое любимое занятие, но я утверждаю, что мягкий лик моей возлюбленной завоюет для меня больше сердец, чем моя помятая кольчуга и седина.
Однако в этом он ошибался. Только что тайное нерасположение, которое Габриэль вызвала у жителей столицы, начало становиться явным. И эта неприязнь все время возрастала. Габриэль, которая вообще не понимала, какое впечатление она производит, въехала в роскошный дворец дю Бумаж, который король предоставил ей в ожидании лучшей резиденции, надеясь, что Лувр явится более комфортабельным, более достойным объектом для ее прекрасных глаз.
Спустя несколько недель, желая показать, какой благосклонностью пользовалась у него семья д'Эстре, Генрих, конечно, вместе с Габриэль, взял шефство над ребенком, которого мадам де Сурди только что родила канцлеру Шеверни. И чтобы подчеркнуть, что подобные обстоятельства его нисколько не шокируют, он послал канцлеру несколько любезных строк поздравления по поводу того, что тот «сделал мадам де Сурди такого прекрасного сына».
Судебное разбирательство и расторжение брака привели Габриэль и короля в последние дни ноября в Амьен. Это была хорошо отрепетированная, но отвратительная комедия. Габриэль, не моргнув глазом, описывала перед трибуналом, как прошли те немногие ночи, которые она провела с мужем. Многие свидетели выступили, чтобы с серьезным видом подтвердить полную импотентность бедного Лианкура, который затем был подвергнут унизительному медицинскому освидетельствованию. В заключение были приведены многочисленные подробности, но на латыни, чтобы не нарушать хороших традиций, о причинах импотенции (падение с лошади в ранней юности). В то время как судьи с серьезными лицами решали, какой вынести приговор, хотя все уже заранее было ясно, довольные Генрих и Габриэль возвратились в Париж – отметить Рождество в кругу семьи.
Но до того, как закончился год, судьба вмешалась в эту комедию, чтобы поставить в ней точку и сделать бесстыдной паре мрачное предупреждение.