В конце концов он уладил все так хорошо, что позднее Эмилия с благодарностью и с некоторым налетом цинизма писала: «Я была бы самой плохой из всех женщин, если бы не смогла признать, что монсеньор Шатле является самым лучшим супругом».
Но Вольтер был Вольтером, а мадам дю Шатле была мадам дю Шатле, это означает, что они были неординарными личностями, и их почти легальное супружество, несмотря на некоторые кризисы, продолжалось.
Приглашение от короля Станислава пришло, как по заказу. Вольтер не пользовался расположением двора и вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя два года назад он был избран членом Французской Академии, он не пользовался любовью всемогущественной фаворитки маркизы Помпадур, та демонстративно предпочитала ему старого Кребийона. Что касалось благочестивой и преданной Богу королевы, то она никоим образом не скрывала, какой ужас вызывали у нее саркастические высказывания поэта о религии. Для гения, знавшего себе цену, это было обидно и угнетало так же, как и нахмуренный лоб Марии Лещинской, хотя он не хотел себе в этом признаться.
Приглашение от отца правительницы было для него счастливым случаем. Теперь никто не сможет говорить о его плохих отношениях с королевой, если ему удастся оказать влияние на Станислава.
Итак, вполне удовлетворенные, они упаковали чемоданы, ч через несколько дней Вольтер, выйдя усталый из повозки, попал прямо в руки Станислава, который прижал его к сердцу, обнимая как брата, и лично сопроводил в самые лучшие апартаменты замка, с видом на парк и маленькой тайной лестницей, позволявшей ему спускаться на этаж ниже в помещение, где расположилась мадам Шатле. Они вовремя добрались до цели. Бедный великий человек был полностью измотан поездкой, которую он описал как «крайне неудобную». Едва увидев постель, он попросил у короля разрешения сразу же лечь, поскольку внезапно почувствовал себя плохо…
– Ну конечно же, мой друг, сделайте это! Отдыхайте и будьте уверены, что за вами здесь будет надлежащий уход. Для начала я пришлю вам моего врача, очень порядочного человека.
– В самом деле, лучшего человека, чем этот король, здесь вообще невозможно найти, – вздохнул Вольтер в то время, как Эмилия освобождала его от шали, шерстяного жилета и мехов, в которые он был закутан. – Однако боюсь, что не смогу понаслаждаться всем этим, мне действительно очень плохо…
Он лег, приняв позу, в которой кладут покойников, закрыл глаза и сказал, что чувствует приближение смерти. Однако уже вскоре он открыл их вновь и воодушевленно рассказал, как внимательно заботился о нем Станислав. Последний проявил себя, как лучший и предупредительный хозяин. И умирающий уже через двадцать четыре часа в парадном наряде, выбритый, напудренный и свежий, как ранняя весна, веселый и окрыленный, отдался радостям, которые предлагал Люневиль, и приступил к осмотру дворца и города. Все это удалось ему без малейшего напряжения, и вскоре, к большой радости Станислава, они стали неразлучны. Это было, как на Олимпе!