Кит сказал, обернувшись ко мне:
– Это моя любимая комната. Ты так здорово все здесь устроила.
– Спасибо, – отозвалась я и подошла к столу, куда Фил поставила ведерко с вином и кубиками льда и два стакана. Я налила вина.
– Ура! – сказал Кит, чокаясь со мной. – Добро пожаловать домой, прекрасная дама. Здесь по вас соскучились.
– Я тоже соскучилась по тебе.
– Надеюсь, – ответил он и опустился в кресло, стоящее у большого окна, специально проделанного в таком месте, чтобы из него открывался красивый вид на сад.
Я села на диван напротив, откинувшись на мягкую кожу, глянула на Кита, и вдруг мне в голову пришла мысль, что я действительно соскучилась по нему. До сих пор я этого как-то не осознавала.
Кристофер Тримейн был привлекателен на любой вкус. Среднего роста, стройный, гибкого телосложения, с копной темно-белокурых волос, с лицом первого ученика колледжа. Увидев его впервые, я подумала, что он похож на любимца всей Америки, гоняющего мяч на футбольном поле. Ему было сорок два года, он то же родился в Нью-Йорке, как и я. Во Франции он жил вот уже восемнадцать лет, и здесь его обожали и считали одним из лучших импрессионистов его поколения; в Прованс он переехал года два тому назад.
Умные и строгие глаза Кита перехватили мой внимательный взгляд.
– Что случилось? – спросил он. – У меня на лице грязь?
– Нет, я просто подумала, в какой ты прекрасной форме и какой у тебя здоровый вид. Гораздо здоровее, чем когда я уезжала в июле. – Я лучше себя чувствую. Это все работа, наверное. Живопись, напряженные физические и умственные усилия меня просто возродили.
– Я знаю, о чем ты говоришь, работа и меня тоже всегда исцеляет.
– Вив… послушай, я хочу кое о чем спросить у тебя… – Он остановился.
– О чем? – быстро спросила я, подметив необычные нотки в его голосе. – Что такое?
– Я хочу разобраться в этом, прежде чем мы отправимся обедать. Когда я собирался к тебе, я услышал по телевидению сообщение о Себастьяне. Очевидно, стали известны результаты вскрытия… – Он опять резко замолчал и тревожно посмотрел на меня.
– Да. Джек звонил из Нью-Йорка сегодня днем, как только узнал. Главный медицинский эксперт пришел к выводу, что это самоубийство, отравление барбитуратами. Но ты ведь, наверное, уже знаешь, Си-Эн-Эн сообщило об этом.
– Да, сообщило. – Он заколебался, потом добавил: – Как это странно.
– Мне тоже кажется это странным. Я ездила к Мари-Лор, мы обсудили это. Она долго знала Себастьяна, и хорошо знала. – Я глубоко вздохнула. – Мы целую вечность крутили это и так, и сяк, и решили, что его смерть, судя по всему, необъяснима. В конце концов мы согласились на этом. А что делать?