Уж он-то мог всегда, думал я, продолжая разглядывать себя с нескрываемым презрением. У него все всегда было наготове.
Отвратительно – быть бледной копией этого человека. Отвратительно быть его сыном. Ненавижу самую память о нем.
Выпив стакан холодной воды, я пришел в себя, заглушил свой гнев. Загнал его глубоко вовнутрь. еще раз схоронил. Совершенно овладев собой, я распахнул дверь и медленно вошел в спальню.
Кэтрин надела халат. Она лежала перед камином. Глядя на языки пламени. С задумчивым, растерянным видом. Я взял свой шелковый халат и накинул на плечи. Сел рядом с ней на ковер.
– Прости, – спокойно сказал я, взяв ее за руку. – Слишком много вина. А потом слишком много бренди.
Она молчала. Она только подняла голову и посмотрела на меня.
Я повторил:
– Прости.
– Все в порядке, Джек, правда, – проговорила она ласковым голосом. Она улыбнулась, и тут же тревога исчезла из ее глаз. Слегка пожав плечами, она добавила: – У нас с тобой много ночей впереди, я надеюсь… сотни ночей. Ведь правда, Джек?
– Да. Я больше не буду столько пить. Это не повторится, – пообещал я. Интересно, не бросаю ли я слов на ветер? Я сам не верил своим словам.
Она легко поцеловала меня в губы, коснулась моего лица.
– Не огорчайся и не тревожься. Это все несущественно.
Для меня очень даже существенно, подумал я. И сказал:
– Ты красивая женщина, Кэтрин, ты вызываешь желание…
Откинувшись назад, она посмотрела мне в лицо. Потом поцеловала. Я ответил ей поцелуем. Когда мы отодвинулись друг от друга, она коснулась моих губ, провела по ним пальцем. Потом легла, положив голову мне на колени, неотрывно глядя на меня.
Она не сводила глаз с моего лица. Я тоже смотрел на нее, спрашивая себя, что происходит там, внутри нее за этим красивым спокойным лицом.
Потом она сказала:
– Ты очень много значишь для меня, Джек. В эти месяцы ты дал мне столько всего… любовь, тепло, понимание, нежность, страсть. Ты должен знать, как я люблю тебя, – продолжала она низким дрожащим голосом, – ты должен знать, что я люблю тебя, Джек.
– Да, – только и смог выговорить я.
На ее губах порхала легкая улыбка, когда она, протянув обе руки, крепко обхватила меня за шею и притянула к себе. Я быстро поцеловал ее и высвободился из ее объятий. Я боялся. Боялся, что не смогу удовлетворить ее. Я лежал рядом с ней, опираясь на одно плечо и глядя на нее. Она была очаровательна.
– Что с тобой, Кэтрин? – прошептал я. – У тебя такой вид, будто ты скрываешь от меня важную тайну.
– Нет у меня никаких тайн.
– Но у тебя такая таинственная улыбка.
– Не таинственная. Скорее, самодовольная.