Внезапно изображение изменилось. На месте детских фигурок остались только силуэты, искаженные судорожными движениями. Камера отъехала назад, и стало видно, как в комнату входит незнакомец и замахивается ножом.
Это компьютерная графика, в отчаянии убеждала себя Александра, такого не может быть, такого просто не может быть.
Карикатурный злоумышленник подкрался к детям и еще выше поднял свой рисованный нож. Потом он исчез так же внезапно, как появился, а камера снова обшаривала детскую.
Александра закусила губу. Она поняла, что три темных, изломанных силуэта на полу – это образы ее детей, убитых и лежащих в луже крови. Самая крошечная фигурка, изображавшая Стефани, оказалась на переднем плане. Ее сделали похожей на китайскую фарфоровую куклу с закрывающимися глазами и румяными щечками.
Только кровь выглядела как настоящая. Густо-красные пятна запеклись на детских лицах, брызги попали на кукольный домик, струйки растеклись по всей комнате.
Александра отвела глаза, не в силах даже закричать.
Посыльный уже упаковывал свой телевизор. Его взгляд как жало пронзил Александру.
– Если твой муж не подпишет договор с профсоюзом, – это были первые слова, которые он произнес за все время, – если он только посмеет не подписать, мы объявим забастовку, а от вашей семейки останется мокрое место. Так ему и передай, – прошипел он.
Он снова запустил лифт и быстро вышел на ближайшем этаже, толкая перед собой тележку. Все происшествие заняло не более двух минут.
* * *
Боже праведный. Профсоюз.
Лифт беззвучно остановился. Александра трясущимися руками достала ключ от этажа, чтобы отпереть дверь, ведущую прямо в семейные апартаменты.
Она как безумная кинулась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Если они причинили зло ее детям...
Дверь в детскую была приоткрыта. Александра вбежала, задыхаясь от ужаса, и остановилась посреди комнаты. В кресле-качалке с вязаньем в руках безмятежно сидела гувернантка, Элизабет Клиффорд-Браун. Перегнувшись через ее плечо, шестилетний Трип взахлеб что-то рассказывал, и его глаза сияли детским восторгом. Энди сидел на корточках, разбирая сложенную из конструктора башню. Стефани, сосредоточенно наморщив лоб, вытащила всю мебель из кукольного домика и пыталась расставить ее на деревянной крыше.
– Брауни! Как малыши?.. О Боже мой! – Александра бросилась к детям, еще не зная, кого обнимет первым. Ей не терпелось прижать их к себе, ощутить родное тепло. Она сгребла в охапку свою младшую, Стефани, и потянулась к Энди, который норовил увернуться. Трип подбежал к матери сам, и она крепко обняла его. Теперь она заключила в кольцо своих рук всех троих и зарылась лицом в мягкие, промытые волосы.