– Я догадалась… За этим я и привела вас сюда. Так что же, по-вашему, нам нужно обсудить? Начинайте.
Она обернулась к нему и скрестила руки на груди. На ее распущенные волосы падали блики света сквозь листву, зажигая в них каштановые искорки. Губы девушки были плотно сжаты, вся она казалась воплощением своей страстной, гордой и прекрасной страны, которая так привлекала Ролана. Обе – Жанна и ее страна – одинаково сильно волновали его.
Внезапно он понял, что не может подобрать слов. Сейчас Ролан был не более красноречив, чем, например, Арно. Такое воздействие на него оказывала близость Жанны.
Он прочистил горло и начал издалека:
– Мне очень нравится ваш пикник. Люди такие дружелюбные, кажется, всем и в самом деле весело.
– Так и есть.
– Они отнеслись ко мне как к принцу, хотя и не знают кто я такой. А ваша семья приняла меня с родственной теплотой, хотя на то не было ни малейшей причины.
– Это южное гостеприимство. Нечто вроде военной хитрости: сначала мы усыпляем бдительность врага показным дружелюбием, а потом травим его до смерти ужасными соусами.
Ролан тихо рассмеялся.
– Да, этот городок оказался совсем не таким, как я ожидал… И ваша семья тоже. Когда я сказал, что Анри никогда не был таким, как Арно, я думал, что произношу это мысленно… А может, и не так. Может, я хотел сказать это вслух. Потому что давно об этом думаю. Анри был на два года меня старше, и я никогда не знал его в столь нежном возрасте… Однако иногда я вижу своего брата в его сыне. Особенно похож взгляд. Только у Анри всегда были взрослые глаза, даже когда он был ребенком. Он все время чувствовал свою ответственность.
– Вот чего бы я не хотела для моего сына! Пусть он лучше остается маленьким мальчиком как можно дольше. Скажите, было ли у вас с Анри детство? Вы когда-нибудь смеялись, играли друг с другом?
Ролан прислонился к старому дереву с другой стороны, глядя на тихую, искрящуюся в лучах солнца воду. Проще было говорить, не встречаясь взглядом с всезнающими карими глазами.
– Конечно, мы много играли. У нас для этого были специально отведенные часы. Кроме того, многие уроки проходили в форме игры. Наверное, другим детям живется веселее, но мы радовались тому, что имели, потому что ничего другого не знали. Нельзя сожалеть о том, чего не знаешь.
– Но вы же сожалеете, что у вас не было нормальной семьи.
Ролан не знал, как ответить, и промолчал. Цикада неподалеку в траве завела свою звонкую песню. Где-то совсем рядом, на поляне, смеялись и переговаривались люди.
– Анри говорил Франсуаз, – продолжила Жанна, – что у вас все время менялись няни, и поэтому вы могли только держаться друг за друга… А больше вам некого было любить. И старший брат все время старался о вас заботиться.