Пол по крайней мере был готов принять титул. Ну, может быть, не совсем готов. Какой подросток захотел бы взять на себя такую ответственность?
Но Пола воспитывали так, что он с колыбели знал – быть ему маркизом. Это его судьба, его участь. Но не его же, Чарлза.
Он стащил с себя рубашку и швырнул на пол.
Ему помнился тот вечер в клубе Уайта, да так ясно, словно это было вчера. Они были с Робби, графом Уэстбруком, и праздновали маленькую победу – им удалось примирить Джеймса, герцога Олворда, с женой Сарой. Чарлз как раз смаковал превосходный портвейн, когда его разыскал посыльный.
– Майор Чарлз Дрейсмит?
Страх взял его за глотку. По суровому лицу посланника, его торжественному тону он сразу понял – сейчас его жизнь круто изменится раз и навсегда.
– Да, я майор Дрейсмит, – выговорил он с трудом.
– С прискорбием вынужден сообщить, майор, что маркиз и маркиза Найтсдейл погибли вследствие трагического происшествия.
Черт, будь все проклято! Он вскочил с постели и бросился к окну, за которым, окутанные мраком, лежали окрестности Найтсдейла. Луны не было, над землей нависли тучи, мрачные, как и его мысли.
В ту минуту, как посыльный сообщил о смерти Пола, Чарлз перестал быть самим собой. Конец его планам, видам на будущее. Ему словно подменили душу. Теперь он был маркиз Найтсдейл. Оставалось уладить юридические формальности.
Чарлз задвинул занавеску. Снял носки, брюки, нижнее белье. Содрать бы еще кожу! Прочь из этой спальни, не нужны ему ни титул, ни груз ответственности.
Но разве он мог? От него зависит судьба Найтсдейла. Он не хотел этой ответственности, но теперь речь идет о долге. Если армия его научила чему-то, так это чувству долга. Грязью и кровью впечатав в его душу. Чувство долга спасало в безумии битвы, в долгих переходах, в дни голода и жажды, в минуты полного упадка сил. Долг провел его через весь Пиренейский полуостров. Проведет и через нынешние испытания в Англии.
Вдруг вспомнилась Клер. Ее веселый визг, когда он подхватил ее на руки в классной. Детские ручонки, обнимающие за шею, маленькое тело, легкое как перышко.
Может быть, дело не только в долге.
А еще была мисс Эмма Петерсон. Завлечь ее в постель будет удовольствием, а не обязанностью. Он представил себе, как она лежит в его постели нагая. Эмма украсит эту мрачную спальню и эту огромную кровать. Он засмеялся. Некая часть его тела весьма воодушевилась, стоило ему представить изгибы ее прекрасного тела.
Чарлз забрался под одеяло, пытаясь унять воображение, Конечно, ему бы очень хотелось видеть тут эту девушку. А у нее, вероятно, подобного желания нет.