Удивительно. Такой любитель архитектуры, как мистер Стокли, непременно должен был присоединиться к толпе ахающих гостей, осматривающих строение. Но, услышав, что дом выстроили совсем недавно, он едва удостоил его взглядом и прошел вперед. Эмма вздохнула с облегчением.
– Рады, что отделались от дружка, мисс Петерсон? – спросил Чарлз.
– Тише, – Эмма оглянулась на остальных гостей, но они все еще восторгались витражами окон, – мистер Стокли мне вовсе не дружок.
– Дорогая, я весьма рад это слышать.
Чарлзу совсем не хотелось вести эту дурацкую процессию вокруг озера. Провести бы время с Эммой. Наедине. Убедить принять его ухаживания. Они могли бы проверить, нет ли в потешном псевдоготическом сооружении удобной кровати и надежного замка? Нужно будет обязательно туда зайти. Никогда не знаешь, где тебя застанет буря.
Хорошо хоть Стокли убрался куда подальше. Чарлз взял руку Эммы. Ему нравилось чувствовать ее рядом. К тому же, если на его руке лежит рука Эммы, в него уже не вцепится кто-нибудь из хихикающих барышень.
Олворд и Уэстбрук благоразумно уклонились от познавательной прогулки. Когда он их встретит, непременно скажет пару любезных слов. Кроме мистера Стокли, дам сопровождали всего трое джентльменов. Хотя каких там джентльменов – трое набитых болванов… Мистер Уильям Данли, тучный юнец, известный под прозвищем Щекач, был вторым сыном графа Данли. Прыщавый мистер Фрамптон, которого так и звали Прыщ, являлся старшим сыном барона. И наконец, мистер Оулдстон, наследник сэра Томаса, которого природа одарила выпученными глазами – семейная черта, – носил прозвище Жаба. Все трое посещали один университет и, как показалось Чарлзу, умудрились окончить его, не засорив мозги даже ничтожной крупицей знаний.
Где его тетка сумела найти таких идиотов? Если эти юнцы и глупенькие мисс и есть сливки высшего сословия, Британию ждет печальная участь. Взгляните-ка, Щекач, Прыщ и Жаба затеяли кидаться друг в друга лютиками. Их сюртуки и брюки покрылись репьями. Глупые девицы наблюдали за происходящим с таким восторгом, словно в жизни не видали ничего занятнее.
– Не пройти ли нам вперед, мисс Петерсон?
– Это было бы чудесно.
– Эмма, вы обязаны спасти меня от этих идиотов, – сказал он, когда они отошли подальше, где их никому не было слышно.
– Они еще слишком молоды.
– Молоды? В Испании я командовал ребятами, которые были намного моложе, чем та троица. Некоторые были совсем юны, но сражались так храбро, что все восхищались ими.
– Думаю, на войне люди быстро взрослеют.
– Да, тут вы правы. – Он посмотрел вдаль, поверх озерной глади, припоминая время, когда в последний раз шел по этой дорожке. Ему тогда было немногим меньше, чем этим троим фиглярам. Неужели он был таким же болваном?