По узкой винтовой лестнице Элиза поднялась в маленькую башенку, венчавшую этот уголок дома. Здесь оказалась самая настоящая мастерская для художников – стояли мольберты, заботливо накрытые чистыми полотнами, в узких пеналах красовались прекрасно заточенные карандаши и кисти. В широких коробках были разложены в безупречном порядке краски и мелки. Выглянув в широкое окно, Элиза вздохнула от восхищения: отсюда виднелся как на ладони, огромнейший парк, одним из украшений которого являлось озеро, в котором отражались небеса. Вдали раскинулся огромный массив зеленого леса, а еще дальше золотились пшеничные поля.
Спустившись вниз, Элиза вновь прошлась по детским комнатам и обнаружила рядом с учебными классами несколько уютных спален.
– Я хочу поселиться здесь, – немедленно заявила Элиза дворецкому.
Теодор уставился на молодую хозяйку так, словно она потеряла рассудок.
– Но, ваша светлость, эти комнаты предназначены для детей и их воспитателей, – покачал он головой.
– Сейчас здесь никто не живет, – возразила девушка, а про себя подумала, что вряд ли в этих комнатах когда-либо появятся новые хозяева. – Пожалуйста, пришлите сюда служанок, пусть они кое-что изменят в обстановке.
Выбор хозяйки весьма озадачил слуг, но они послушно принялись обустраивать новое жилище баронессы. Ближе к вечеру комнаты были тщательно вымыты, в них перенесли более удобную мебель, теплые ковры и роскошные портьеры, а также вазы с цветами.
– Благодарю вас! Получилось очень мило, – баронесса поблагодарила слуг и от удовольствия захлопала в ладоши.
Элиза и впрямь была довольна. Сейчас она чувствовала себя намного лучше, чем утром. Может быть, это именно то, что ей нужно? Возможно, покой и уединение помогут ей увидеть жизнь в новом свете?
Поднявшись в полюбившуюся ей башенку, девушка долго стояла у окна, провожая взглядом заходящее солнце. Неожиданно ее внимание привлекло какое-то движение внизу и, присмотревшись, Элиза увидела карету, спешащую по дороге в сторону поместья.
– Это он! Он вернулся! – Девушка быстро спустилась по лесенке вниз и поспешила к дверям, на мгновение остановившись возле Агнешки, чтобы поинтересоваться: – Как я выгляжу?
Служанка невозмутимо оправила юбки госпожи, уложила на место выбившиеся локоны и неодобрительно покачала головой.
– Ах, фрейлейн, матушка не одобрила бы вашего безрассудства.
Элиза весело отмахнулась от нее и помчалась к центральному входу в особняк. Оказавшись в картинной галерее, она замедлила шаг и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание, но пылающие щеки и сияющие глаза по-прежнему выдавали ее волнение.