– Дани всегда была очень рада видеть свою мать. Она вечно старалась подражать ей. Нора же с рассеянным видом лишь трепала ее по головке и уходила заниматься своими проблемами. Я не раз видел, как она прибегала ко мне, скрывая огорчение под детским смехом, и мне оставалось лишь утешать ее.
По лицу Элизабет потекли слезы. Она придвинулась ко мне.
– Ты был ее отцом, – тихо шепнула она. – Ты не мог быть ей и матерью. Как бы ты ни пытался.
Динамик над нами снова взревел: «Американские Авиалинии, рейс 42 на Денвер и Сан-Франциско, посадка через проход номер 4!» Я крепко растер лицо, внезапно почувствовав усталость.
– Это нам.
– Я тоже так думаю, папочка.
Я с удивлением посмотрел на нее. Она в первый раз назвала меня так. Она улыбнулась.
– Тебе придется снова привыкать к этому слову.
– Это будет нетрудно.
Мы двинулись внутрь здания аэропорта.
– Ты дашь мне знать, когда приедешь?
– Я сразу же позвоню тебе из Сан-Франциско. Если тебе нечего будет мне сообщить, сразу же скажи мне об этом. Так мы сэкономим кучу денег.
– О чем я должна тебе сообщать?
Я положил руку ей на живот. Она рассмеялась.
– Не беспокойся. Я не позволю ребенку появиться на свет, пока ты не вернешься.
– Обещаешь?
– Обещаю.
К тому времени, когда мы подошли на посадку, у прохода почти никого не было. Большинство пассажиров уже было на борту. Я поцеловал Элизабет на прощание и вручил контролеру билет.
Взглянув на него, он проштемпелевал его, оторвал верхнюю часть и вернул обратно.
– Прямо и направо, мистер Кэри.
Когда самолет сделал посадку в Денвере, я не вышел размять ноги, как предлагала стюардесса. Я предпочел, оставшись на борту, выпить чашку кофе. Он был крепким, горячим, и я чувствовал, как его тепло наполняет меня, и постепенно отпускает судорога, сжимавшая мышцы желудка.
Шесть лет. Как много прошло времени. И многое могло случиться за эти шесть лет. Ребенок вырос. Теперь она, должно быть, уже молодая леди. Ходит на высоких каблуках и носит короткие юбки. Мажется бледной, почти бесцветной помадой, кладет на глаза синие или зеленоватые тени и закручивает волосы в смешной хвостик на макушке, как артишок, от чего она кажется выше ростом. Она может производить впечатление почти взрослого человека, пока не посмотреть ей в лицо, и тогда становится ясно, как на самом деле она молода.
Как долго тянутся шесть лет в разлуке с домом. Ребенок, которого тебе пришлось оставить, вырос, и на его долю досталось много такого, чего ты ей никогда бы не пожелал. Как и ее матери. Шесть лет, и твой ребенок успел вырасти – чтобы совершить убийство?