– Я знаю Нору еще с того времени, когда она ходила в школу. Я всегда верил в нее, и был очень рад, когда она и ее мать попросили меня заняться ее делами.
Его темные глаза внимательно изучали меня.
– Я должен поблагодарить вас.
– Ну?
– За то, что вы приехали на прием. – Нора была очень взволнована после разговора с вами и буквально поставила всех на уши из-за того, что не может дозвониться до вас и извиниться. В таких ситуациях она бывает очень эмоциональна, почти как ребенок.
Прием близился к концу, и Корвин ушел сказать газетчикам несколько слов на прощание. Возможно, бурбон обострил мое восприятие, но мне казалось, что я услышал больше того, что он хотел мне сказать.
Подошли Нора со Скааси, и я поймал себя на том, что мне не нравится, с какой фамильярностью он держит руку на ее плече.
– Не присоединитесь ли к нам за обедом?
Глядя на Нору, я заколебался, но затем принял решение.
– Нет, спасибо. Вам надо обговорить ваши дела, и я не хотел бы мешать вам.
– Вы и не будете мешать, – быстро отреагировала Нора. Я увидел разочарование в ее глазах.
В эту секунду я чуть было не изменил свое намерение, но все же решил стоять на своем. Я улыбнулся, принося свои извинения.
– Я дал себе слово, что выловлю самого большого марлина. Так что сегодня вечером мне надо вывести катер и двинуться к течению Коронадо. К моменту восхода солнца я должен быть готов к встрече с ним.
– Когда вы собираетесь завтра вернуться? – спросила она.
– Поздно.
– Тогда значит, мы не увидимся. Завтра утром мне надо возвращаться в Сан-Франциско.
– Очень жаль.
Сэм отозвал Скааси в сторону, оставив нас наедине.
– Ты позвонишь мне? – спросила она.
– Конечно.
– Нет, ты не будешь звонить. Я знаю, ты этого не сделаешь. Будет, как в прошлый раз. Ты уедешь, и я ничего не услышу о тебе. И ничего не буду знать, кроме того, что удастся прочитать в газетах.
– Не будь дурочкой. Я же сказал, что позвоню тебе.
– Когда?
– Как только окажусь в Сан-Франциско.
– То есть, может быть, и никогда, – грустно сказала она.
Я взял ее за руку. Она была теплой, мягкой и беспомощной.
– Я позвоню тебе. Обещаю.
Она как-то странно посмотрела на меня.
– А что, если с тобой что-нибудь случится? Как я узнаю?
– Ничего со мной не случится. Теперь я в этом убежден. Ты же знаешь старую пословицу: «Кому суждено быть повешенным…»?
Ушли последние из репортеров. Пришло время прощаться. Я пожимал руки всем окружающим.
– Я провожу тебя до дверей, – сказала Нора.
Мы вышли в патио. Стояла непроглядная тьма, которую рассеивали лишь тысячи крохотных звездочек, повисших в ночном небе. Я закрыл за нами створки дверей.