С минуту она боролась со страхом, когда ей пришлось в одиночку пересекать асфальтовую дорогу – она решилась на это впервые после катастрофы. Но, уже продвигаясь по дорожке, ведущей к церкви, с удовольствием прислушивалась к шелестенью хвои у себя над головой, к легкому шороху опавшей листы и тихому жужжанью мотора коляски.
Ей стало смешно: радуюсь, словно пустилась во все тяжкие, подумала она. Но почти так оно и было. С наслаждением вдыхая терпкий запах сырой, холодной древесины, она рассматривала пожухлые листья папоротника, окаймлявшего дорожку. При виде гордого, красивого здания у нее захватило дух: ведь это церковь его, Хэмиша. С трудом справившись с тяжелой дверью, въехала внутрь и остановилась у входа.
Она увидела Хэмиша коленопреклоненным на ступеньках, ведущих к алтарю, с опущенной головой и локтями на алтарном ограждении. Сердце ее забилось при виде мужчины, в чьих руках теперь ее судьба. Он и впрямь глубоко верующий человек, одинаково любящий своих детей и своего Бога.
Но вот Хэмиш встал и постоял в молчании еще несколько минут, прежде чем уйти. По дороге к боковому приделу он оглядел церковь, мельком взглянул в зал, на хоры, на высокие окна и резко остановился, увидев Бренду. Она боролась со слезами, уже пощипывавшими ей глаза, с этим признаком слабости, которую всю жизнь презирала.
Поменяв направление, Хэмиш зашагал прямо к ней: высокий, статный, мужественный и в то же время изящный.
Он был в облачении священника. Его жесткий белый пасторский воротничок оказывал на нее странное гипнотическое действие. Это его униформа, успокаивала она себя, такая же, как деловой костюм бизнесмена или комбинезон механика.
Бренда поехала навстречу ему, но в пяти-шести шагах от него остановилась. А когда он подошел к ней и шепотом произнес ее имя, затрепетала всем телом, сползла с кресла и упала перед ним на колени. Она пыталась что-то сказать, но не могла совладать с собой. Ее душили слезы.
– Не надо, Бренда, не надо… – произнес Хэмиш мягко, и она почувствовала, что он поднимает ее с пола.
Резкая боль вдруг пронзила ее от правого колена до разбитого таза, но ей было не до того.
– Бренда, – произнес Хэмиш срывающимся голосом, держа ее перед собой так, чтобы она не упала снова, – в чем дело?
– Н-н-не прогоняйте… меня… – только и смогла она вымолвить сквозь слезы.
– Я и не могу вас прогнать, – сказал Хэмиш. – Знаю, что обязан, но не могу. Не знаю, почему вы вошли в мою жизнь, но, раз уж так случилось, значит, в этом есть какой-то смысл. Может, вы посланы мне Богом, просто чтобы напомнить, что я обыкновенный мужчина, с обычными слабостями и пороками. Или – что мне пора снова жениться. Я решил, что, когда вы достаточно окрепнете, начну подыскивать себе жену. Не знаю, правда, как это делается, но вокруг меня полно людей, готовых давать советы. Я не прогоню вас. Буду заботиться о вас до тех пор, пока вы не поправитесь настолько, чтобы жить самостоятельно. Не могу точно объяснить, почему я так решил, но сердце говорит мне, что решение мое правильно.