Когда через полчаса он, переправившись на "большую землю", неуверенно брел в сторону шоссе, за которым лежала его деревенька, неожиданно грянула гроза. Только что ветер выворачивал тополиную листву наизнанку, гоня по дороге сломанные ветки и пыль, а через мгновение на иссохшую до трещин землю обрушился белый ливень - непроглядный, как туман. Гремело, сверкало, шумело. Гроза пришлась очень кстати, загасив огонь, расползавшийся по жухлой траве островка вокруг брошенного Ванькой окурка. Всего-то и успели жадные языки пламени оставить мертвую проплешину на берегу да облизать до черноты листья деревца, под которым было так славно дремать в тенечке между утренними и вечерними зорьками.
А Ванька... Непонятно почему, убравшись со ставка и опустошив бутылку еще засветло, попал он домой лишь поздней ночью, когда в небе повисла полная луна, окрашенная в жутковатый кровавый цвет.
- Опять? Ну сколько можно, папа? - с укором воскликнула Варенька, спеша к нему через двор, - вся такая светленькая, чистая, легкая.
- Я самую малость принял, дочура, - повинился Ванька, спеша укрыться в летней кухне. Он шагал по двору, оскальзываясь и спотыкаясь - земля вокруг была усыпана недозрелыми яблоками, сорванными пронесшимся шквалом. Отовсюду тянуло острым ароматом влажной полыни.
- Здоровье-то у тебя не железное! - не отставала Варенька. - Совсем себя не бережешь! Пропадешь ведь!
"А я уже пропал", - тоскливо подумал Ванька.
- Ты иди в дом, дочура, - попросил он. - Завтра мне на работу, проспаться нужно.
- Ужинать будешь?
- Да нет, я так...
Варя остановилась и кивнула, как бы соглашаясь.
На самом деле она подозревала, что у отца на кухне припрятана заначка, до которой ему не терпится добраться. Выждав минут пять, она решительно двинулась следом.
Хлипкий дверной крюк поддался ее яростному напору с первого раза. Ворвавшись в освещенную комнатушку, девушка с удивлением наткнулась на довольно осмысленный взгляд отца. Он лежал на топчане, а руки его были чинно сложены на груди, поверх распахнутого томика Нового Завета. После исчезновения младшего братишки Варя пристрастилась к чтению святой книги, надеясь отыскать в ней ответ на свой немой укор всевышнему. Отец же даже газетными анекдотами не шибко увлекался, не говоря уже о Евангелии. Было совершенно непонятно, зачем понадобился ему черный томик с тисненым крестом на обложке.
- Ты что, папа? - обеспокоилась девушка. - Случилось чего?
Вместо ответа он возвел глаза к бугристому глиняному потолку и продекламировал с отсутствующим видом человека, вызубрившего наизусть совершенно непонятное ему стихотворение: