— Этим вы питаетесь? — Женечка брезгливо уставилась на пеструю салатную стружку.
— Это настоящие овощи, — объяснил я. — А сейчас будет мясо.
— Мясо? Мясо земных животных? — Она брезгливо поджала губы. — Нет, спасибо.
Я потупился. Женечка помолчала, а затем ободряюще хлопнула меня по руке.
— Ну ладно тебе, ладно, — произнесла она своим прежним голосом. — Зато я привезла тебе в подарок настоящий йоссо для коктейля! У вас же нет йоссо.
— Почему нет? — я обернулся к холодильнику. — Йоссо — это ведь кислородное желе?
— Нет! — покачала головой Женечка. — Йоссо — это сирусянское кислородное желе. Ты попробуешь и поймешь разницу.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но да бог с ней, с едой! Расскажи лучше, как ты? Какими судьбами здесь?
— Все расскажу, — улыбнулась Женечка, — что за земная суетливость? На Сириусе есть такое правило: раз в шесть лет социальный улей дает женщине васо на посещение… родимого погребия?
— Погребия?
— Как это по–вашему? Семейный склеп, где соты замороженных останков предков.
— Кладбище что ли?
— Да, кладбище. И это — священное право каждого гражданина Сириуса, независимо от того, где находится погребие. Поэтому мне оплатили звездолет в оба конца — представляешь, какая это дикая сумма? Полжизни работать. И вот я здесь!
— Как это здорово! — воскликнул я. — Так по тебе соскучился! Расскажи, как живешь, где работаешь? Как Пашка? У вас детей пока нет?
— Ну… — Женечка задумчиво опустила вилку в салатницу и поковырялась в овощной стружке. — Мы пока не работаем, а учимся. Жилище и продуктовую корзину нам оплачивает благотворительный фонд иммиграционной общины. Права на детей нам пока не дают, разумеется. Это надо заработать.
— Но вы не работаете?
— Говорю же тебе: мы учимся.
— Все шесть лет? — удивился я.
— А как ты думал? — Женечка вскинула брови. — Там и по двадцать лет учатся! Это здесь все примитивно. А там все по–другому, на самом высшем уровне. Понимаешь? Там очень высокая технология. Один лишь сирусянский язык — это такая мощная штука…
— Ты уже свободно говоришь? — поинтересовался я.
— Ну… что значит свободно? Свободно сирусянский язык может знать только сирусянка. Ты же знаешь, человек не владеет магнитной и световой модальностью, у нас органов таких нет. Поэтому только звуковая модальность. По крайней мере, сирусянки меня понимают, когда я что–то начинаю говорить.
— А ты их?
— Я их — только письменно.
— Ясно. То есть, ты пока не работаешь…
— Нет. Но у нас есть суточная трудовая обязанность, нам за нее начисляют баллы. Но это не работа по специальности, это… как бы тебе объяснить? Это вроде учебного труда. Называется: курс социальной занятости. Ты приходишь на рабочее место и занимаешься занятостью.