Оказавшись внутри, я устроил небольшую Иллюминацию. На трех стеклянных полках была любовно разложена всякая магическая мишура — жалкий набор. Некоторые из вещей — хоть тот же Кошелек Лудильщика, с потайным отделением для «исчезновения» монет, — вообще не были волшебными. Да, я, пожалуй, чрезмерно завысил оценку, когда назвал этого Андервуда посредственностью. Мне почти стало жаль старого недотепу. Авось Саймон Лавлейс никогда не доберется до него и не призовет к ответу.
В дальней части шкафа стояла яванская птица-тотем; ее клюв и перья сделались серыми от пыли. Я проволок паутинку между кошельком и кроличьей лапкой времен короля Эдуарда и засунул за тотемную птицу. Отлично. Тут ее никто не найдет — разве что если специально будут искать. В конце концов я развеял заклинание и вернул Амулету нормальный вид и размер.
На этом мое задание было выполнено. Оставалось лишь вернуться к мальчишке. Я безо всяких затруднений покинул шкаф и кабинет и отправился наверх. Тут-то и началось самое интересное.
Само собой, я отправился обратно в мансарду и как раз поднимался по наклонному потолку над лестницей, когда мимо меня вдруг прошел мальчишка. Он недовольно плелся следом за женой волшебника. Очевидно, его только что вытащили из комнаты.
Я мгновенно воспрянул духом. Он оказался в незавидном положении и, судя по лицу, сам это понимал. Он знал, что я где-то здесь неподалеку и ничем не связан. Он знал, что я пойду обратно, поскольку мне было велено «немедленно вернуться к нему, незримо и беззвучно, и ожидать дальнейших приказаний». Он понимал, что этот приказ теперь дает мне возможность следовать за ним, смотреть и слушать, возможность побольше разузнать о нем, — и он ничего не мог с этим поделать. И не сможет до тех самых пор, пока не вернется к себе в комнату и не встанет в пентакль.
Одним словом, он утратил контроль над ситуацией, а такое положение дел опасно для любого волшебника.
Я развернулся и заспешил за ними следом. Меня никто не видел и не слышал — в точности как мне и было приказано.
Женщина с мальчиком спустились на первый этаж и остановились у какой-то двери.
— Он здесь, милый, — сказала женщина.
— Ага, — сказал мальчик.
В голосе у него звучали покорность и уныние, что меня немало порадовало.
Они вошли — женщина первой, мальчик за нею. Дверь захлопнулась так быстро, что мне пришлось срочно выбросить вперед пару паутинок, чтобы успеть влететь в дверной проем. Получился на редкость эффектный акробатический трюк. Даже жаль, что его никто не видел. Но ничего не поделаешь. Сказано «незримо и беззвучно» — будем незримыми и беззвучными.