– Джессика… – Он открыл глаза, и их серебряный блеск заворожил ее. – Откуда быть ложному впечатлению? Более слабого человека ты бы уже стерла в порошок, но даже мое самолюбие имеет предел. Так что лучше полезай в машину, ладно? Будь умницей. Я обещаю только ужин и вечер в компании голодного мужчины. У тебя хватит великодушия снизойти до этой малости? – (Опять он насмехается.) – Вон идет регулировщица. Все, у тебя нет выбора.
В следующую секунду она сидела в «феррари», Кольт включил зажигание, и тут к машине подошла высокая женщина в черно-желтой форме. Кольт улыбнулся ей какой-то крокодильской улыбкой, и его машина влилась в уличный поток с полным пренебрежением к остальным водителям.
– Куда мы едем? – через некоторое время спросила Джессика. Час пик миновал, поток машин ослабел, в открытое окно залетал теплый ветер. Салон «феррари» был отделан замшей и кожей, сиденье было мягкое и просторное, и все путешествие расслабляло – в противовес привычной давке в метро.
– В одно чудное местечко. – Он смотрел вперед на дорогу, и она, воспользовавшись этим, украдкой бросала взгляд на темный профиль. Сердце ее заныло: он такой притягательный, думала она, но не из-за внешнего вида – нет, от него исходит магнетизм яркой, мужественной личности, непоказной, абсолютной воли; кажется, что его окружает почти видимая аура внутренного света. – Если скучно, включи ТВ.
– Что? – Она чуть не подпрыгнула.
– ТВ. – Он указал на маленький экран на том месте, где обычно бывает радио. – Ловят нашего брата на технические новинки, но при длительной поездке удобно для пассажира.
Да, он жил в другом мире. Маленький вмонтированный телевизор вдруг стал воплощением различий между ее миром и его.
Что он знает о том, как пробиваться сквозь толпу к выходу из вагона, когда у тебя раскалывается голова после паршивого рабочего дня? Или часами стоять в очередях в супермаркете, тащить тяжелые пластиковые пакеты, которые, конечно же, рвутся в самый неподходящий момент? Или в конце месяца пересчитывать зарплату, гадая, как заплатить и тем и этим? Или…
– Разную я видел реакцию на этот ящичек, но никогда – такой свирепой. В чем дело? О чем ты думаешь?
– Ни о чем. – Она весело улыбнулась, глядя прямо перед собой.
– Могла бы вести себя поприличнее. Хотя бы солгать.
– Вы поощряете ложь?
– Нет.
– Я тоже нет.
– Но ты о чем-то думала, твой ответ «ни о чем» был неправдой. Или полуправда не в счет?
Нет, он просто невозможный человек! Как он сумел заставить ее почувствовать себя виноватой, ведь она всего лишь охраняет свой внутренний мир?