— Спасибо, Гикор, спасибо брат. За то, что в такой день… — не договорил, всхлипнул.
Обнял я его за плечи. Не чужой все-таки — муж троюродной сестры. Сегодня печальная годовщина резни 1895 года — уничтожения Урфы. Тогда после двухмесячной осады армянского квартала было вырезано 126 семей. Больше восьми тысяч человек турки сожгли, зарезали как баранов, задушили дымом в кафедральном соборе. Тогда погибли прадед, прабабка и множество родственников Воронцова Айвазяна. Так что это ему — как подарок. За родных отомстить.
А странно вообще-то слышать его имя — Воронцов. Я русский язык хорошо знаю, историю Кавказа — тоже. Воронцов — фамилия генерал-губернатора Кавказа. Хороший он был человек, дельный хозяин, верный друг, умный политик. А еще — самый, пожалуй, богатый человек на всем Кавказе. Вот и стали армяне в честь того генерал-губернатора называть сыновей Воронцовыми. Так и повелось. Самое обычное имя у нас, у армян. Только все равно слышать странно.
Заревела, заорала истошно на сотню голосов деревня, как раненное чудовище. Гонят бравые горные стрелки всех турок на площадь. Кто сам идти не может — тех волокут. Глупые они, турки эти. Ну что, ну что ты за узел цепляешься, старая карга? Нужен он тебе в аду? А что, ты думала, что в другое место попадешь? Нет, не будет тебе другого пути. Шевелись, старый ишак! Идти не можешь? А сапогом под зад? А еще раз? Все равно не можешь? Да не мучай ты его, Месроп-джан. Не видишь: не может идти. Так приколи его здесь, зачем измываться, э? Ну что, ну что ты нам на пузо свое беременное показываешь? Конечно, родишь. Мы ж не звери, невинных детей губить…
— …Жители деревни! Соблюдайте порядок! Мужчины — направо, женщины — налево! В случае сопротивления — открываем огонь!
Какой хороший голос у прапорщика Айвазяна! Когда про Мгера поет — заслушаешься. А когда на площади кричит — на километр слышно. Собрались все? Нет? Ну, так расшевелите этих турецких огрызков, а то тянутся, как сопли у дурачка!
Эт-то что такое? Трое бойцов из взвода Карабекяна разложили молодую турчанку прямо на улице. Прекратить! Прекратить, я сказал! От ведь, молодые, не терпится им. Сначала — объявление и работа, развлечение потом! Все собрались? Отлично, тогда я начинаю…
— Слушайте меня, турки! Сорок четыре года назад вы устроили резню нашего народа. Мы ни в чем не провинились перед вами, разве что были умнее и грамотнее чем вы, потомки грабителей и убийц. Вы, турки, завидовали нам и потому вы решили, что нас можно убивать как овец. Тогда вы истребили треть моего народа, нашего народа. Вы надругались над нашими женщинами, вы издевались над нашими мужчинами. Ваши аскеры и спаги убивали армянских младенцев, наших братьев и сестер. Но этого вам показалось мало, и двадцать четыре года назад вы повторили свое страшное преступление. Опять полилась кровь многострадального армянского народа. Опять обезумевшие варвары турки вспарывали животы беременным армянкам, калечили стариков и резали детей. Но вы перебили не всех! Мы, — я обвел рукой своих солдат и офицеров, — мы — дети тех, кто выжил в той страшной бойне, мы внуки тех, кого вы уничтожили!