— Как, нравится?
Он не понял, переспрашивает:
— Кто?
— Да вон та дама, в шляпке и зелёном платье.
Прищурился, посмотрел, тётушка тут выскочила:
— Симпатичная, мне нравится…
— Ну, говорю, мне тоже нравится. Жениться что ли?
Тут у обоих глаза на лоб полезли, от изумления, дядюшка первый в себя пришёл, платочком лоб вспотевший промокнул:
— Ну и шуточки у тебя племянничек…
И тётя Лизхен следом:
— Не пойдёт такая за тебя, слишком красивая…
Тут уж я не выдержал, рассмеялся и к Светлане бегом, подбежал, она остановилась, улыбается, ну я её в щёчку чмокнул, под ручку взял, кольцо из кармана вынул и на палец одел, подвожу к своим и так, небрежно:
— Дорогие мои дядя Карл и тётя Лизхен, познакомьтесь с вашей невесткой и моей женой Светланой…
И половина моя так в книксене присела:
— Светлана…
Мда… Это видеть надо было… Лица моих родственников… Ну, справились кое как, тётя расплакалась, да и дядюшка прослезился:
— Ну, — говорят, — наконец- то, дождались…
И поехали в усадьбу, сами как голубки сзади уселись, а Светлана со мной спереди, прильнула ко мне, мне даже чего то захотелось… К примеру брачную ночь устроить… Справился с собой, приехали, там лимузин мой быстро работники выгрузили, дядюшка экскурсию нам организовал, по хозяйству, а я всё за ними наблюдал, ну вижу, вроде как супруга моя им понравилась, да и они ей тоже… вечером нам в спальне постелили… одну постель… ну, обошлось всё… нормально вышло…
Подполковник Всеволод Соколов. Москва, март 1940
Третий день, как я дома. Выписан из госпиталя с окончательным и неподлежащим обжалованию приговором: здоров, к строевой службе годен без ограничений. Отправлен домой в двухнедельный отпуск после ранения. Вообще-то, после госпиталя положено пребывание в санатории для выздоравливающих, но я нашел нужного человечка в госпитальной администрации, и за небольшую мзду он предоставил мне право побыть дома. Дом, милый дом…
Собственно говоря, я оказываюсь дома в полном одиночестве. Ну, если не считать нашей экономки, домашнего тирана и повелителя Марковны, которая сразу же решает откормить меня, за все то время, которое я провел без ее опеки. Вначале это приятно (оладьи со сметаной, моченые яблоки, солонина с хреном, омлет с ветчиной, водка со льда, соленые рыжики), затем становится несколько утомительно (расстегаи, белужья уха, пельмени, водка со льда, свиной студень), а под конец — просто не переносимо (гусь с капустой, суточные щи, кулебяка на пять углов, водка со льда, поросенок с кашей). Короче, к приходу моих домашних я уже пребываю в состоянии прострации, отчаянно пытаясь вырваться из-за стола, превращенного из обеденного в пыточный.