– Да, да, о, мой бог, отчего ты протестуешь? – мега-звезда смыла девяносто процентов грима, стала похожа на обычную милую одноклассницу.
С шутливой угрозой схватила его за руку, поволокла в сторону вип-трибуны. На ходу раскланивалась с владельцами именных бейджиков, бриллиантовых запонок, рубиновых колье. Сергей послушно вторил улыбкам, вери найс, вери глэд ту си, фэнкс, файн, оу, вери мени фэнкс. Подхватывал призму с вишенкой, все смелее держал «невесту» за талию, а она не сопротивлялась, задорно хохотала, жестикулировала перед носом у наследников империи Диор, и волей-неволей бывший лейтенант расслабил ворот, начал улыбаться вместе со всеми и почти не удивился, когда Линда повторила свое приглашение.
– Ужин? Так вот же еда…
У выхода натолкнулся сразу на два взгляда, похожих на два тупых копья. Буйвол, ее личный охранник, просверлил, повел в сторону кадыком, вздыхая о своей тяжкой участи среди русских медведей и балалаек. Но что он мог поделать, если сандаловое нутро лимузина уже проглотило захмелевшую парочку?
И второе копье – чуть насмешливый, недобрый взгляд хозяйки. Нельзя. Нехорошо. Скандал. Нарываешься. Не положено. Завтра в газетах. Вернись. Пожалеешь.
Все разом в этом уколе.
Но Сергей уже развалился в светлом кожаном чреве. Как там сказал фотограф Черный? «Надо вынырнуть!» Надо вынырнуть. Надо себе позволить. Я все смогу! Этот мир – мой!
– Так тебе понравился мужской стриптиз? – Марк трогал усы, нервной рысью чертил восьмерки на паласах.
– Да, а что тут такого? Тебя нет неделями. Я получила три дня отдыха – и должна пялиться на стены?
– Это неприличное зрелище. Низкопробное.
– Что бы я ни затеяла, в твоих глазах все непристойно! Правы девчонки. Не зря говорят, что ты меня держишь, как птицу под платком. Тепло, сытно, и ни фига не представляю, как мир выглядит!
Он приостановил бег, пошевелил в воздухе пальцами, точно нащупывал фальшивую струну, но вслух… вслух сказал совсем не то, что она ждала.
– Ты могла хотя бы предупредить, что надолго уехала. Это ведь Америка. Ты здесь чужая и не слишком хорошо владеешь языком…
– Ты вдруг решил позаботиться обо мне?
– Я о тебе всегда забочусь. Настя, ты намерена поругаться?
– Ты можешь не бегать вокруг меня? У меня шея болит за тобой следить!
Он приземлился в кресло, погладил китайскую вазу, снова накрутил ус. На сей раз Настя его мысли почти угадала и очень удивилась. Она давно научилась угадывать момент, когда родной человек превращался в продюсера. В красивой мужниной голове уже не осталось рассуждений о семейных ценностях и аморальном поведении супруги, он срочно составлял уравнение.