– Тогда я должен ненавидеть и вас, – заметил Фархад. – Ты знаешь, как мне было трудно в девяностые годы в Москве? Иногда я слышал за своей спиной обидные слова, а иногда мне прямо в лицо говорили, что слишком много «чернозадых» приехало в столицу. Такие вещи говорят до сих пор, но уже не мне, а моим племянникам или детям моих друзей. Так вот, я никогда не считал говоривших подобные слова придурков представителями русской нации. Нации, давшей миру Пушкина и Чайковского, Толстого и Чехова. Поэтому я всю жизнь презирал националистов и восторгался людьми, которые любят и уважают другие народы.
– Ты у нас космополит, – заметила Алена.
Кажгельды удивленно слушал их монолог. Он давно обратил внимание на их отношения. Иногда, забываясь, они переходили на «ты». Впрочем, это было не его дело. В конце концов, каждый начальник имеет право на красивую помощницу или секретаря, с которой можно говорить на «ты».
Старик вернулся в дом, принес целое блюдо свежей рыбы. Она была приготовлена по древнему методу, на углях.
– Попробуйте, – предложил им Интигам.
– Когда мы вернемся в Москву, я сяду на диету, – пробормотала Алена, пробуя рыбу.
– Я готовлю рыбу для аль-Рашиди, – неожиданно сказал старик, – он иногда у меня остается. Здесь тихо и спокойно, никто не сможет его найти.
После обильного позднего ужина или раннего завтрака старик пригласил их отдохнуть. Алене отвели место в небольшой комнате, где была одна кровать, а мужчинам предложили две кровати в другой комнате. Кажгельды прошел к своей кровати. От усталости он буквально шатался. Все были измучены до такой степени, что с радостью приняли предложение старика.
– Мы неправильно распределили комнаты, – пошутила Алена, – нам с тобой должны дать общую комнату, а нашему молодому переводчику мою.
– Тише, – одернул ее Сеидов, – как тебе не стыдно. Говори тише, он может услышать. Я уже не говорю, что подобным поведением мы оскорбим старика.
– Вот так всегда, – притворно вздохнула Алена, – нужно думать о стариках, детях, инвалидах, великих державах. Поэтому я и остаюсь одна, без мужа.
– По-моему, ты выпила много местной настойки, – заметил Сеидов, – учти, что это не обычная сорокаградусная водка, а семидесятиградусная настойка, которая в условиях жаркого климата действует как удар молотом.
– Тогда я лучше пойду спать, – кивнула она, направляясь в свою комнату.
– Сюда кто-нибудь приедет? – спросил Фархад, перед тем как раздеться. Он чувствовал, что должен немного отдохнуть, сказывалось напряжение последних дней и часов. Но он даже не мог предположить, что уже через несколько минут забудет и о своем отдыхе, и о возможном сне.