– Вам нужно работать не в международном управлении, а в пресс-службе компании, – пошутил Фархад. – Пусть нам принесут чай – и закончим наш поздний обед.
Им подали чай, когда в ресторан вошел Жорж Брикар. Он увидел сидевших за столиком гостей и подошел к ним.
– Извините, что я отрываю вас от обеда, – пробормотал он, – но сегодня господин Сеидов самая главная сенсация дня.
По-арабски он говорил с легким французским акцентом.
– Садитесь, – пригласил его Сеидов.
– Не буду вас беспокоить, – возразил тактичный француз, – лучше подожду в холле.
Он быстро вышел из зала ресторана, стремительно размахивая руками.
– Симпатичный журналист, – сказал Кажгалиев, – я видел его репортаж по телевизору. Он работает здесь уже почти год. Хорошо знает арабский и английский языки. Кроме своего французского. Он такой молодец, смело говорит обо всех проблемах. Его часто приглашают и на американские каналы.
– Профессионал, – кивнул Сеидов, – они ценятся повсюду в мире. А честных и добросовестных журналистов почти не осталось. Многие ангажированы или откровенно куплены какой-либо стороной.
– Все журналисты так или иначе освещают события с точки зрения владельцев своих компаний, – вздохнул Кажгалиев. – Как говорят в таких случаях, «кто платит, тот и заказывает музыку».
– Откуда такие мизантропические взгляды в столь молодом возрасте? – пошутил Фархад.
– Все оттуда, – уныло ответил Кажгельды. – Мой друг, с которым я учился в одной группе, пошел торговать обувью. Сегодня он уже миллионер. А я всего лишь обычный переводчик, пусть даже в такой известной компании, как наша. Немного обидно. Он почти не учился и с трудом выучил английский. А я выучил английский, французский и арабский. Но разве в этом дело?
– Тогда нужно было сразу идти в бизнес, – заметил Сеидов.
– У меня нет способностей, – признался Кажгалиев. – У каждого должны быть способности. Я не умею торговать и продавать. Просто не умею.
– Зато вы прекрасный переводчик, – торжественно заявила Алена, – а это не так плохо. Может, через несколько лет вы станете заместителем начальника международного управления.
– А в пятьдесят даже начальником управления, – сморщился Кажгельды. – Нет, это не для меня. Лучше открыть собственное дело и работать на себя, чем обслуживать других.
– Оказывается, наш переводчик мечтает стать бизнесменом, – улыбнулась Алена.
– Конечно, мечтаю, – кивнул тот, – и надеюсь, что уже к сорока годам чего-то смогу добиться.
Они выпили чай и вышли в холл. Там уже находились все члены делегации. Головацкий о чем-то спорил с Гладковым. Манана Гацерелия просматривала свежие газеты, Резников безучастно сидел в углу на диване. При появлении Сеидова все поднялись, столпившись вокруг него.