– Но, Рэм, иногда ты… тебя… становится так много… ты… подавляешь меня. Порой мне кажется, что я не смогу это выдержать.
Он запустил пальцы в свои черные волосы и прижал ладонь ко лбу.
– Я знаю, что в больших дозах меня порой вынести очень трудно. Я это знаю. Но, Господи, когда подумаю, что с тобой может что-нибудь случиться, я становлюсь больным. Может быть, ты поймешь, если узнаешь, что я чувствую, как я чувствую и почему я чувствую… О дьявол!
– Но может быть, ты попробуешь объяснить?
– Вряд ли удастся объяснить это словами, но я могу показать.
– Показать?
– Да. Но готова ли ты это увидеть?
– Готова к чему?
– Узнать правду о нас.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Он вздохнул:
– Хорошо, я покажу тебе. Ведь ты мне доверяешь?
Она кивнула.
Он притянул ее ближе, снял со своей шеи кулон с соколом и повернул его к ней тыльной стороной.
– Приложи сюда свой. – Когда она сделала то, что он попросил, Рэм сжал два кулона вместе, пока они не начали трещать, а затем прижал свой лоб к ее лбу. – Расслабься. Выбрось все свои мысли из головы, – прошептал он, – и следуй за мной.
Мери почувствовала, как его сознание проникло в ее и поманило мягкими пальцами, похожими на дуновение свежего теплого ветерка. И она пошла за ним. Их поднял вихрь, закрутил и понес назад… назад… назад…
Они являли собой сейчас единое бесформенное существо. Квинтэссенция чистой радости и мягкого света танцевала среди звезд, кружилась между галактиками и путешествовала по дорогам бесконечности. Безграничная, беспредельная, невероятная любовь пульсировала в сердцевине этого существа, генерируя свет, подобно маленькому солнцу. Оно расщепилось на две части, и мгновенно эти частицы слились вместе, подобно тому, как радужные капельки воды сливаются в одну.
Блуждая своими неведомыми путями, эта сущность наконец достигла Земли и разделилась на две. Затем части соединились снова, потом разделились, летая и играя среди растений и водоемов. И они остались на этой планете, окончательно расколовшись на две половины. Их тела начали постепенно принимать форму, они становились людьми.
Подобных существ, решивших задержаться на Земле, было не одно, не два, а много, очень много. И все они, приняв человеческую форму, потеряли память о своем происхождении. Они вошли в обычный земной цикл: рождение – смерть, мужчина – женщина, свет – тьма, радость – грусть. Единственное, что закрепилось в их памяти от прежнего бытия, – это знание о существовании второй половины и непреодолимая жажда к воссоединению.
Спиральный вихрь мчался сквозь время, то и дело высвечивая души этих существ, иные наполненные радостью соединения, другие – грустью разлуки. Эти женские и мужские доли находили друг друга много раз, но всегда женская вскоре исчезала – либо умирала, либо случалось что-нибудь еще, что их разлучало. Память хранила мучительную боль об этих временах.