Она продолжала смотреть в пространство, где он только что был, окончательно потерявшаяся во времени и по-прежнему чего-то ждущая.
Иссушающая душу боль проникла в нее и лопнула внутри.
Одиночество.
Она была мучительно, страшно одинока. Лишенная всего, что составляло смысл ее жизни. Мери взяла горсть песка и рассыпала по камню.
От работы ее руки стали коричневыми, ладони потрескались, пальцы искривились. Вот что сделали с ними эти бесконечные дни песка и печали. И теперь под этим безжалостным солнцем ей предстоит продолжать тупую, бессмысленную работу до скончания дней.
Надо, надо шлифовать камни для гробницы фараона.
Сокол крикнул снова и описал над ее головой круг, а ее искривленные руки продолжали брать пригоршни песка, рассыпать его по камню, чтобы потом шлифовать, шлифовать, шлифовать… И так день за днем, год за годом. И это будет смыслом ее жизни. Навсегда. И она будет одна. Совсем одна.
Невероятно остро защемило сердце. Глубокое отчаяние пытало, мучило ее тело. Душа ее кричала: «Где ты?»
Но отклика не было.
От этой мучительной боли она заплакала. Глубокое, отчаянное рыдание, не рыдание даже, а вопль, вырвалось из ее горла.
– Где ты?
На плечо ей легла рука.
– Я здесь, – послышался мягкий голос.
Она вскинула голову и сквозь слезы увидела его, сидящего рядом. По его лицу было видно, что ему тоже больно. Он взял ее к себе на колени и стал баюкать, прижав голову к своей широкой груди.
– Я здесь, – повторил он.
Радость встрепенула ее сердце. Какое же это наслаждение – чувствовать его рядом.
– Я не могла тебя найти.
Он засмеялся:
– А ты меня искала?
– Повсюду. О Господи, мне так было без тебя одиноко. – Она улыбнулась и коснулась его щеки, мельком взглянув на свои пальцы. Они не были уже искривленными и коричневыми.
Изумленная, ошеломленная, она оглянулась вокруг на древние руины, затем посмотрела на него:
– Рэм!
– Да, любовь моя.
Дрожащими руками она коснулась его лица:
– Рэм?
– Да, любимая.
Она с размаху зарылась лицом в его плечо.
– Что со мной произошло? Я потеряла рассудок?
Он прижал ее покрепче.
– Расскажи мне, что тут произошло.
Она покачала головой:
– Не то что рассказывать, думать даже об этом не хочу. Это так страшно. Я только хочу поскорее уйти с этого места. Оно мне сейчас ненавистно.
– Пошли, – сказал он, беря ее за руку и собирая вещи. – У меня в машине вода. Мы обмоем твое лицо.
Рэм отвел ее к воротам и усадил в белый «мерседес», припаркованный рядом. Смочив холодной водой из термоса носовой платок, он нежно обтер ее лицо и пыльные руки. Затем наполнил чашку и протянул ей, предлагая выпить.