– Пожалуйста, сэр, – сказал бармен, выкладывая пакетики на стойку. – Двадцать восемь пенсов, будьте добры.
Форд сунул бармену еще одну пятифунтовую банкноту, без сдачи. Бармен посмотрел на банкноту, затем перевел взгляд на Форда и внезапно поежился: он пережил мимолетное ощущение, которое был не в силах понять, ибо на Земле никто прежде такого не испытывал. В самых отчаянных и безвыходных ситуациях под воздействием стресса каждое живое существо испускает сублиминальный сигнал – этакий жалостный вскрик, абсолютно точно выражающий своей силой, насколько далеко находится это существо от места своего рождения. На планете Земля от места своего рождения сложно удалиться дальше чем на шестнадцать тысяч миль, что, в сущности, совсем рядом, и испускаемый сигнал слишком слаб, чтобы его уловить. Форд Префект испытывал в данный момент огромное напряжение, а родился он в шестистах световых годах отсюда, в окрестностях Бетельгейзе.
Бармен пошатнулся, словно от удара, потрясенный ощущением невообразимого расстояния. Он не понимал, что оно означает, но теперь смотрел на Форда уважительно, почти с благоговением.
– Вы серьезно, сэр? – прошептал он во внезапно наступившей тишине. – Вы думаете, скоро наступит конец света?
– Да, – подтвердил Форд.
– Прямо вот так, средь бела дня?
Немного овладев собой, Форд самым беззаботным тоном ответил:
– Ага. По моим оценкам, осталось меньше двух минут.
Бармен не поверил своим ушам – точно так же, как не поверил в реальность ощущения, которое испытал только что.
– И мы ничего не в силах изменить?
– Нет, – небрежно бросил Форд, рассовывая по карманам пакетики с орехами.
Неожиданно в баре кто-то хрипло рассмеялся: совсем, мол, с ума посходили. Вдрызг пьяный сосед Форда устремил на него затуманенный взгляд.
– А я думал, – проговорил он, – когда наступит конец света, надо лечь и накрыть голову бумажным пакетом или еще чем…
– Если хотите – ради Бога, – разрешил Форд.
– Так нас учили в армии, – пояснил сосед, и его взгляд медленно и с большим трудом направился в сторону бутылки виски.
– Это поможет? – спросил бармен.
– Нет, – ответил Форд, обаятельно улыбаясь. – Прошу простить, мне пора. – И, помахав рукой, вышел за дверь.
В баре на секунду воцарилась тишина; потом, к общему смущению, тот, кто хрипло рассмеялся чуть раньше, снова хрипло рассмеялся. Девушка, которую он затащил с собой выпить, уже ненавидела его всеми фибрами своей души. Она наверняка испытала бы глубочайшее удовлетворение при мысли о том, что через полторы минуты ее спутник испарится облачком водорода, озона и окиси углерода. Да вот только в этот счастливый миг ей самой предстояло слишком интенсивно испаряться, чтобы обращать внимание на что-нибудь еще.