Макаров лежал на земле ничком, чуть ли не впритык к командиру отряда Нарчуку и почему-то тяжело дышал, будто лежать так ему стоило больших усилий. Набитую военную сумку он прижимал к себе правой рукой, а шапку притискал к земле локтем левой, вроде заботился, чтобы эти предметы не отбросило куда-нибудь взрывными волнами, которые все сильней и сильней хлестали окружающий сосняк. Нарчук в это время лежал в другой позе: упал он на левый бок, головой к полуденному солнцу, и ему было видно не только то, что творилось на задымлённой опушке, но и где притулились его партизаны: хоть разбегались и резво, но все-таки лежали на земле недалеко друг от друга, словно и тогда, когда разбегались, и теперь удерживало их какое-то силовое поле. Первым делом Нарчук заметил своего комиссара Степана Баранова. Скорченная фигура Баранова некоторое время оставалась совершенно неподвижной, и Нарчуку показалось, что тому, наверно, не повезло, наверно, секануло его осколком. Нарчук собирался сказать об этом секретарю обкома, но уже в следующий момент увидел, как Баранов помахал кому-то, кто находился дальше от него, рукой, потом поднялся с земли, даже стряхнул с рукавов и колен хвоинки, которые зацепились за сукно, и, слегка пригибаясь, заозирался по сторонам, пока не отыскал взглядом начальство. А увидев Нарчука с Макаровым рядом, удовлетворённо кивнул и двинулся к ним.
— Ну вот, сразу огненная купель, — чуть ли не радостно сказал он.
— Да, — и командир отряда подвинулся немного, чтобы дать комиссару место между собой и Макаровым. — Но нам-то что? Им вон досталось! — Нарчук показал рукой в направлении штаба армии.
— Не позавидуешь, — согласился Баранов. — Бригадный комиссар напрасно побежал туда.
— Не иначе, выдал кто-то, — услышав их разговор, вмешался секретарь обкома. — Шпионами вокруг все кишит. Я вот думаю… шофёра с машиной оставил там. Хорошо, если догадался спрятаться. Да и машины жаль будет.
— А наши хлопцы лежат себе тут, будто снопы на току в перевяслах, и хоть бы хны, — сказал явно довольный Нарчук.
— Считайте, что вам вообще на первый раз повезло, — усмехнулся Макаров. Разговор этот был теперь совсем некстати, но каждый почему-то посчитал нужным вставить своё слово, раз уже начал комиссар, хотя приходилось повышать голос, чтобы перекричать недалёкий грохот. С другой стороны он свидетельствовал, что напряжение, которое вызвал артобстрел вначале, когда ещё снаряды падали в расположение штаба армии, уже прошло, все вдруг почему-то поверили, что крутогорцев сегодня кровавая чаша минет.