— Философ ты, дед, как я погляжу, — Нарчук обвёл взглядом партизан, сидевших у входа в землянку, улыбнулся комиссару Баранову и спросил прокурора Шашкина: — Правда, философ?
Но ответа от Шашкина получить не успел. Из-за землянки вдруг появилась хозяйка, опередила его:
— А, несёт что попало человек. Вы не очень слухайте его, товарищи.
— Почему же? — спокойно и как можно доброжелательней взглянул на неё Нарчук.
— Дак… несёт абы-что. Или вы сами не видите? Странно, но старика её защита — а это было не что иное,
как самое настоящее заступничество, — вдруг возмутила.
— Что ты все лезешь не в своё дело! — повысил он голос.
— Дак… Дождёшься, старый черт!… Дождёшься, что… И хозяин развёл руками:
— Во, заиграла щербатая пластинка.
Слова его, а больше всего, наверно, этот вымученный, будто напоказ, жест вызвали смех у партизан.
«Надо идти дальше, а то поссорим мужика с женой», подумал Нарчук, тоже посмеявшись от души, и поднялся обдергивая подпоясанный широким ремнём плащ.
* * *
Пока отряд пробирался сквозь лес к Белынковичскому большаку, бой там утих. Произошло это внезапно — все бухало, грохотало, а потом замолкло вдруг, будто по договорённости с обеих сторон.
И стало жутковато.
До сих пор казалось, что взрывы наполняли пространство и как бы заставляли его существовать. Теперь такого чувства не было. Теперь даже не было ясного представления, куда дальше двигаться. И Митрофан Нарчук первым понял это.
В лесу смеркалось. И очень быстро. Вскоре уже трудно стало различать в нескольких шагах и деревья, и человеческие фигуры.
«К чему сейчас плутать по лесу? Надо наконец выйти на открытую дорогу», — подумал Нарчук и сказал вслух, чтобы услышали все партизаны:
— Кто знает, как нам попасть отсюда в поле?
— Сдаётся же, и так, через лес, скоро выйдем на большак, — как будто засомневался кто-то из партизан.
— Нет, нам необходимо выйти к полю, — упрямо повторил командир отряда.
— Тогда бери направо.
— Ага, направо, — стали подсказывать сзади. — Где-то там должна быть дорога.
— И Малая Липовка?
— И Малая Липовка.
Глубоко увязая сапогами в вереске — он взрослому человеку доставал выше колен, — Нарчук забрал вправо, повёл отряд по склону возвышенности, которая огибала сырую болотину, поросшую молодым осинником.
Было слышно, как прокурор Шашкин спросил кого-то:
— А среди наших из Малой Липовки никого нет?
— Нет, — послышалось в ответ.
— А зря.
— Ещё бы не зря.
— Теперь мы долго будем повторять это «зря», — вмешался в беседу комиссар отряда Баранов. — Долго будем натыкаться на свои просчёты — и того не хватает, и того не учли.