– Позвольте, – поперхнулся морожеными фруктами Жора. – А как же Маргарита?
– Вы имеете в виду эту дурочку? Ха! Представьте себе, некоторое время назад в Англии правил некий Генрих, мой тезка, так у него было целых шесть жен…
– Но я надеюсь, что вы, ваше величество, не собираетесь следовать за тезкой во всем… – Какой-то комар уселся Георгию на шею, и тому пришлось согнать его вилкой. – Ее величество так мила…
Невинный жест был нисколько не наигран, но король принял его за прямой намек[44]:
– Что вы! Не в полудикой Англии – в просвещенной Франции живем… Развод, обычный развод. Имуществом, конечно, придется поделиться, алименты там, содержание… Но ничего экстраординарного, уверяю вас!
– И все же… – Арталетову, конечно, безумно интересно было узнать о тонкостях внешней и внутренней политики королевства, так сказать, из первых уст, но время стремительно утекало. – Может быть, можно все-таки как-то помочь бедному Людовику? Допустим, заменить казнь ссылкой, изгнанием… Временным… Заточением в подвалах Лувра, наконец…
«Этот вариант, конечно, для Леплайсана был бы лучшим из возможных, – подумал про себя наш хитрец. – Во-первых, в обществе Герцога Домино и заблудившихся там королевских водопроводчиков не соскучишься, во-вторых, дворцовые винные погреба, по слухам, неисчерпаемы, а в-третьих, кто лучше шута знает все ходы-выходы во дворце?..»
– Думаете, я не размышлял над этими возможностями? – горько посетовал король. – Размышлял, и не раз. Особенно над последней. Идеальный вариант: и овцы целы, и волки сыты, и можно иногда забежать к приятелю на огонек, раздавить бутылек-другой коньяка столетней выдержки из запасов покойного тестя… Но теща, нечистый бы ее побрал, жаждет крови. И не отступится, пока ее обидчик жив. А я что? Мне приказ о помиловании подмахнуть – раз плюнуть. – Генрих демонстративно плюнул на лысину одного из нерасторопных лакеев, разменявшего на королевской службе восьмой десяток. – Вот так. Да и вы…
– Что я? – спросил Жора, чувствуя нехороший холодок, пробежавший по спине: «Сейчас напомнит о моем неустойчивом статусе недожаренного колдуна и недобитого государственного преступника…»
– Не помните уже? Кто, как не вы, в прошлый свой визит требовали от меня ни в коем случае не миловать Леплайсана и не давать вам грамоты об отмене приговора, даже если вы приползете ко мне на коленях? Вот вы приползли, и я не даю.
– Стоп! – Арталетов почувствовал, что постепенно сходит с ума. – Такое сказал вам я? Вы не ошиблись?
– Именно вы. Как бы я мог перепутать. Прискакали на взмыленном коне, распугали мне всех фазанов, довели до истерики любимого пса Адреналина – кстати, я его назвал с вашей подачи, не помните? Кому я должен верить? Вам утреннему или вам вечернему? Тем более что утром вы явились без шишки на лбу, следовательно, в здравом уме и твердой памяти…