– Так что ты хотел, уважаемый Такетх? – слащаво улыбнулся ночной гость: теперь он походил на давно покойного начальника и благодетеля, очень удачно оступившегося в свое время со строительных лесов, чтобы уступить место преемнику. – Зачем ты меня звал?
– Я не звал… – замотал головой надсмотрщик, с ужасом понимая, кого он накликал себе на голову в этот проклятый час, когда, по поверью, всякая нечисть спокойно бродит по белу свету, смущая некрепкие умы и души. – Я просто…
– Значит, я зря явился, – печально покивал головой Нечистый, теперь уже походя на соперника, когда-то давно оболганного перед начальством и, наверное, давно сгнившего на медных рудниках под Хоисом. – Обидно, понимаешь… Ох, как я не люблю ошибаться… Ну, если ты ничего от меня не хочешь…
«А вдруг…»
Сам не понимая, что делает, Такетх, давясь словами и захлебываясь, принялся рассказывать внимательно слушающему злому духу свою проблему…
– Ну что же, – медленно протянул демон, когда рассказчик выдохся. – Я могу тебе помочь. Не бесплатно, конечно. Но это ты и сам понимаешь.
Холодея от ужаса, надсмотрщик увидел, как испорченные папирусы полыхнули зеленоватым холодным пламенем и тут же погасли. Но на столе вместо горстки пепла остались два исписанных листа.
– Вот этот подпиши. – Нечистый, похожий на кого-то еще, вспоминать кого было мучительно стыдно, деловито придвинул к Такетху один из них. – Да не чернилами, дурила! Кровью подпиши.
Безвольный, как сомнамбула, строитель, не пытаясь даже вникнуть в смысл написанного, уколол себе большой палец острием стила и вывел им свою корявую подпись…
– Отлично! – Скрепленный кровью документ исчез, словно его и не было, а следом за ним сам собой свернулся в трубочку, украсился шнурком со смазанной восковой печатью и растаял в воздухе второй, анонимный. – Не горюй, твоя писанина уже на пути к адресату… Э-э! Да ты спишь совсем!..
Такетх и в самом деле сладко посапывал, уронив голову на одну руку, другой обнимая неизвестно откуда взявшуюся амфору со сладким заморским вином.
* * *
Афанасий уже третий час вертелся на своем узком холостяцком ложе, мучительно пытаясь заснуть, но Морфей плевать хотел на его мучения и глумливо отвергал все попытки договориться миром. Он разгонял стада овец, верблюдов и даже ехзаров, которые бедняга пытался пересчитать, подменял обычной водой сногсшибательное снотворное, купленное втридорога у рыночного шарлатана, показывал на обратной стороне век такие картинки, что сон бежал от мученика еще дальше.
А все проклятый изобретатель со своим рукодельным камнем! Как бишь, он его назвал? Бетон? Черт бы его побрал! Нет, не камень – камень как раз вещь замечательная. Несговорчивого Сергия пусть бы он побрал. Только так, чтобы готовенький рецепт оставил да подробные пояснения. Как греки это называют? Что-то там от «технос» и «логос»