Битва с бомжами, полезшими со всех сторон на девушку и профессора сразу, как только солнце по-местному, без сумерек, рухнуло за дома и на «воронью слободку» опустилась ночь, продолжалась уже изрядно. Силы обороняющихся были на исходе.
– Прибор ваш наготове? – крикнула Жанна, мастерским фехтовальным ударом сшибая с ног особенно предприимчивого «люмпена», притащившего откуда-то бухту веревки и настраивавшего самодельное лассо.
– Да, но неужели… – Горенштейн, за время знакомства с нашими героями уже усвоивший некоторые навыки бойца, метнул камень в лезущего на него оборванца, промахнулся, но все же сразил другого, идущего во «втором эшелоне». – Неужели мы бросим здесь наших друзей?
– Если не бросим, месье алхимик, то боюсь, что Жоржу придется разыскивать не только одного друга, но и двух других! Или оплакивать… Где вы?..
Она отвернулась лишь на миг, чтобы пинком отправить в нокаут подбиравшуюся сзади растрепанную ведьму, но Дмитрий Михайлович исчез, словно провалился сквозь землю.
«Неужели сбежал в будущее? Предатель!.. Ну и ладно. Обуза с телеги – коняге легче! Одна, сама за себя, я как-нибудь постою до прихода Жоржа. Милый, где ты? Разве не чувствуешь, что твоя Жанна в беде?..»
– Получай!..
Еще один нищий с воем покатился вниз по мусорной куче, зажимая разбитое лицо. Девушка занесла свое оружие для нового удара и…
Кто-то предательски схватил ее за щиколотку и дернул вниз, куда-то во тьму.
– А-а-а-а!..
Жесткая ладонь зажала рот, рука обхватила тело.
«Не дамся!..»
Жанна изо всех сил вцепилась зубами в чье-то запястье, одновременно локтем свободной руки резко врезала куда-то назад в мягкое… Каблучком в голень, а затылком…
– Ты что, с ума сошла?..
Хватка ослабла, позволяя девушке выскользнуть и развернуться к противнику лицом. Шутки кончились: рука ее сжимала кинжал, и применить его против мерзкого насильника рука бы не дрогнула…
– Жорж?..
– Ты мне нос сломала, дурочка… – прогнусавил милый, зажимая лицо обеими ладонями, из-под которых струилась кровь. – Разве можно так?..
– Любимый!.. – Рыдая от избытка чувств, Жанна повисла на Арталетове, целуя его в окровавленное лицо. – Что же ты так долго не шел, противный?!
– Я спешил…
Но идиллическую сцену разрушил Кот:
– Хватит миловаться! КОШКИ!!!
* * *
– И я еще раз вам повторяю, что мы совершаем преступление, таща в будущее всех, кого попало!
Усталый Арталетов слушал и не слушал разъяренного Дмитрия Михайловича, который, всплескивая руками, метался по дорофеевской гостиной, не замечая грязных следов, оставляемых им на дорогом паркете. Мысли его были далеко от уютного дома… И в пространстве, и во времени.