Но нападать тем не менее не спешил, задумчиво вертя в руках свою оглоблю, словно зубочистку.
– Спасибо. – Коря себя, Жора щелкнул бутафорским курком.
– Кушайте с булочкой, – ответил пузан и, взглянув из-под руки на садящееся за голый лес солнце, аккуратно прислонил к стене «оружие».
– Никуда этот шустряк до утра не денется, – положил он могучую лапу постреленку на плечо. – А нам с тобой баиньки пора. Да и аппетит, козел, мне совсем перебил…
– Мне тоже!
Похихикивая, странная парочка удалилась в дом, а д’Арталетт остался торчать во дворе памятником самому себе, сжимая в руке бесполезный пистолет…
* * *
Смеркалось.
В доме-крепости давно зажглись и успели погаснуть окна-бойницы, из чащи на поляну вкрадчиво выбирались клочья ледяного тумана, в котором, изредка чем-то позвякивая, привидениями перемещались кони. Стоять было тоскливо и ужасно неудобно.
Попробуйте-ка часок простоять на прямых ногах, намертво зажатых в чем-то вроде тисков – ни с ноги на ногу переступить, ни присесть. Именно сейчас Жора понял скрытый смысл такого изуверского орудия средневековой пытки, как колодки. Почище испанского сапога будет, хотя на первый взгляд – сплошной гуманизм и христианское милосердие.
Пора было как-то выбираться из проклятого болота, тем более что сырое холодное марево, заволокшее все вокруг, пробирало до костей не хуже крещенского мороза.
Георгий извлек из кармана зажигалку и осторожно (чем черт не шутит – может, из темного окна за ним сейчас внимательно наблюдают) затеплил огонек.
Выяснилось, что ни в какую трясину он не проваливался. Ноги стояли на твердой земле, по щиколотку скрытые какой-то травкой, вернее, кустарничком с мелкими плотными листочками. Но держала эта невинная на вид растительность не хуже застывшего бетона.
Мало того, прикоснувшись пальцем к одному из листочков, Арталетов прилип и лишь огромным усилием освободился, оставив коварному растению клочок перчатки.
«Вот это цепкость! Куда там смоле какой-нибудь…»
Выход, конечно, был: «хрономобиль» так и притягивал к себе руку. Но спасовать перед какой-то травкой?
Пленник принялся раскачиваться на месте, намереваясь немного ослабить хватку странного растения. Он пытался освободить хотя бы одну ногу, пусть даже ценой подошвы, но ничего не получалось. Раскачивалось только тело от колен и выше, сапоги же стояли как влитые.
«Дохлое дело, – решил Георгий, добившись лишь того, что согрелся, даже вспотел немного от непривычных физических упражнений. – Таким макаром ее, заразу, не взять… Может, поджечь?»
Увы, сочная зелень воспламеняться не желала, да и туман, сгустившийся у земли в некое подобие желе, горению не способствовал. В такой сырой атмосфере вряд ли помог бы и бензин, разве что напалм какой-нибудь…