Картус посмотрел на свиток, но не двинулся, чтобы взять его. Картус был крупным мужчиной с редкими выгоревшими волосами и полным лицом, на котором застыло выражение озабоченности. Его конкуренты – а их хватало, так как Понтия с годами стала центром ювелирного бизнеса, – уже знали, что это выражение не имеет ничего общего с тем, что Картус чувствует на самом деле. Прежде чем они это поняли, он заставил их выложить немало денег.
– Возьми послание, Картус, – сказала Эйша. Увидев, что он не двигается, она обошла сетку и вырвала свиток из рук раба.
– Оставь нас одних.
Раб неслышно удалился.
Эйша разрезала сургуч небольшим ножиком, который всегда носила в рукаве, и развернула пергамент. Ее глаза быстро пробежали текст, потом она гораздо внимательнее прочла его еще раз и присвистнула.
– Это…
Картус взял пергамент в руки и прочел.
– Я… я не знаю, что с этим делать, – раздраженно проговорил он. Он неосознанно потер ракеткой маленький крестообразный шрам на правой щеке. Медальон члена Высшего Совета торговцев драгоценностями Понтии, который Картус носил на шее, прилип к потной коже. – А что ты на это скажешь, мой цветочек?
– Я не твой «цветочек».
– Конечно, нет, леди.
– Так-то лучше, Картус. Никак не получается сделать из тебя настоящего джентльмена. Что ж, для начала имя определенно вымышленное. Надо же – Глу Кролл! В Понтии больше Глу Кроллов, чем бриллиантов на наших складах! Адрес тоже, судя по всему, какого-то съемного дома в районе Прибрежных скал. На сургуче нет печати. По-моему, парень просто из кожи вон лез, чтобы сохранить анонимность.
– Да. Я тоже это понял. А что скажешь о его предложении? Если верить этому парню, оно исходит от деловых кругов Правящего Анклава, к чему тогда вся эта завеса секретности, на которой он так настаивает?
Она пожала плечами.
– Правящий Анклав никогда не пренебрегал секретностью. И, если читать между строк, речь здесь идет о крупных деньгах.
Картус промолчал. Он нагнулся, поднес ракетку к пирамиде черепов и отложил в сторону свиток. Взяв крупный череп, он погладил его большими, грубоватыми пальцами.
– Знаешь, – сказал он, будто обращаясь к черепу, – возможно, для меня это шанс раз и навсегда возвыситься над этими вымогателями из Высшего Совета Гильдии. Полудурками с жидкой аристократической кровью.
– И это говорит сын раба, – сказала Эйша. – Если бы не я, ты бы никогда не стал членом Совета.
– Заткнись. – На его лице застыло крайне озабоченное выражение, что, впрочем, ничего не означало. – Я им покажу. Вот увидишь.
Он поднял череп в правой руке, словно взвешивая и определяя ценность и чистоту кости, драгоценных камней и изящной оправы. Потом удивительно быстро для такого крупного человека повернулся и изо всех сил швырнул его в дальнюю стену за игровой площадкой. Череп летел целую вечность, будто нехотя, и, врезавшись в стенку, разбился на мельчайшие осколки. Звон от удара показался Картусу прекрасной музыкой.